Она удалилась, вызывающе покачивая бедрами, оглядываясь и посматривая на монаха. Подошел кабатчик Симг, опустил на стол поднос с лепешками и сказал негромко:
– Не бери эту женщину в свой дом, небесный вождь.
– Почему?
– Слишком строптива. Ее мужчина погиб в битве с людьми из Уан Бо, но к другому она не пошла. Сама ходит в море, сама ловит рыбу… Красивая! Но я не стал бы проводить с ней последние дни перед Закатом.
Кивнув, священник мрачно уставился вслед строптивой Амайе. Для недовольства были причины. Декадой раньше он побывал в Доме Памяти, поднес дары Вастару и другим вождям Парао Ульфи, и с тех пор едва ли не каждый день отправлялся в город. Охота шла вполне успешно, пока не попалась ему простолюдинка в зрелых годах, неподвластная внушению. Это открытие ошеломило брата Хакко – ни в одном из миров он не встречал людей, способных сопротивляться его воле. Это означало, что борги все-таки не люди и породившее их семя жизни – не от Святых Бозонов, а от злого духа. Что подтверждалось статистикой, собранной им после первых визитов: ни женщины, ни мужчины, прожившие более сотни лет, не поддавались его гипнотическому воздействию. Монстры, чудища, из которых ему не удавалось изгнать демонов! Данный факт брат Хакко предпочел держать в секрете, дабы не возникло сомнений в его силе экзорциста, но, размышляя на эту тему, пришел к определенным выводам. Как показали опыты Аригато, фактор Х, загадочный фермент, с возрастом накапливался в организмах боргов, противодействуя старению, и таких долгожителей, тварей-нелюдей, священник подчинить не мог. Возможно, тут имелась другая причина, но в любом случае борги были опасны. Бозон Творец! Опасны даже своим долголетием! Брат Хакко знал, что в мирах, практиковавших реверсию и продление жизни, авторитет Монастырей невысок, ибо их обитатели склонны к скепсису, безбожию и вольнодумству. Страшно представить что случится, если все в Великих Галактиках, как и борги, будут жить по триста-четыреста лет!
Сунув руку под тунику, он стиснул в пальцах алый молитвенный кристалл. Сейчас он слышал не возгласы горожан, не шарканье сотен ног и не рокот прибоя, а слова Отца Руэды: измерьте и взвесьте, брат мой, прежде чем поступить так или иначе, но, приняв решение, идите до конца без страха и жалости. Ни того, ни другого он не испытывал – борги были недостойны жалости, а меньше всех – Вастар и прочие вожди.
Высокомерные ублюдки! Дары, поднесенные им, были щедрыми: серебро и яркие ткани, инструменты из вечной керамики, световые шары, летающие по воздуху сосуды с гравидвижками, музыкальные диски и украшения – не самой тонкой работы, зато блестящие и усыпанные искусственными самоцветами. В самый раз для дикарей! Но Вастар сказал, что тем, кто скоро отправится в Яму, не нужны богатства. Вымолвил это тихим равнодушным голосом, не уговаривая и не приказывая, но вожди с ним согласились. Брату Хакко пришлось убеждать их, что подарки – знак приязни небесных людей и благодарности за гостеприимство и что отказ будет воспринят с большим огорчением. Пока он упражнялся в красноречии, Вастар безмолвствовал и будто бы не слушал, но глаза его ловили жесты и мимику гостя, не упуская ни взмаха ресниц, ни трепета жилки на виске. К такому вниманию брат Хакко не привык. Обычно посмотревший на него не испытывал тяги снова встретиться с ним взглядом.
«Отродье демонов этот Вастар! Все они нелюдь и мерзость!» – подумал священник с внезапно нахлынувшей злобой. Но скоро Вастар умрет, сгинет со всем своим племенем! Аригато, жалкий прислужник Архивов, ищет тому причину, но его старания смешны. Он, брат Хакко, адепт высшего посвящения, уже догадался, в чем дело: так рассудили Святые Бозоны, и воля их непререкаема… Все, все умрут, никто не выживет!
Никто?.. Он бросил взгляд на улицу, на оживленную толпу, и его охватило сомнение. Никто?.. Демоны коварны и живучи, непросто их искоренить… Возможно, он послан сюда для этого…
Вздохнув, брат Хакко выпустил молитвенный кристалл и снова уставился на прохожих. После недолгих колебаний он подозвал женщину в лиловом хитоне, с медными браслетами на лодыжках. Ее звали Тайда из дома Бири, торговца тканями, и ей еще не исполнилось тридцати. У нее были приятное личико, стройная фигурка и безмятежный взгляд.
Кабатчик Симг одобрительно причмокнул. Он полагал, что гость с неба ищет аппетитных женщин для плотских утех, что отнюдь не было запретным – особенно в Пору Заката, когда в Парао Ульфи осталось не так уж много мужчин. По мнению Симга, этот небесный человек был очень, очень некрасив – бледная кожа, короткая шея, маленькие глазки-щелочки и жидкие волосы. Но это дело женщин, раз уж они соглашались пойти с таким уродом.
Солнце перевалило зенит, ветер с моря стих. Толпа поредела – послеполуденные часы были особенно жаркими, и борги проводили их в домах или харчевнях, где под защитой каменных стен сохранялась прохлада. Брат Хакко повернул голову налево, потом направо и осмотрел свою добычу. Затем, положив на столик свернутую колечком серебряную проволоку, он поднялся и щелкнул пальцами. Кунаи и Тайда тоже встали. Их глаза не отрывались от лица священника.
Не говоря ни слова, брат Хакко зашагал по дамбе, мимо каменных чудовищ, взиравших на гостя с небес с бессильной яростью. Женщины покорно шли за ним.
– Я должна это увидеть. Должна! – сказала Дайана Кхан. Ее лицо приняло упрямое выражение, уже знакомое Охотнику. Она оглядела площадь с одиннадцатью вратами, каменный столб, у которого опустилась их авиетка, и лестницу, ведущую в Дом Памяти. Затем повторила: – Должна!
– Для чего? – спросил Калеб. – Ты все уже видела – там, у моря. Видела, как шатшары терзают людей, как льется кровь, как падают воины с распоротыми животами… Слышала их вопли, треск костей, предсмертный хрип… В этом здании всего лишь фрески и статуи. Они выглядят не так ужасно, и
