они молчаливы.
Дайана слизнула язычком испарину с верхней губы – день был знойный.
– Я хочу понять их, Калеб. Они готовятся к гибели… Почему? На чем основана их убежденность? Тебе говорили, что так было прежде много, много раз… Но, быть может, это суеверие? Отголосок давнего, но одного-единственного катаклизма?
– И как ты это проверишь?
Она показала браслет на тонком запястье.
– Лазерный пробник. По отраженному лучу можно выяснить возраст статуи, картины, любого рукотворного предмета. Если все создано примерно в одно время, это исключает гипотезу периодических катастроф. Если в разные эпохи – например, со скважностью в две или три тысячи лет, – мы узнаем, как часто…
– Я понимаю, – прервал ее Охотник. – Когда мы копались в Яме, Десмонд тоже говорил о протяженных во времени исследованиях. И еще…
Он смолк и молчал, пока Дайана не коснулась его щеки.
– Да? О чем еще говорил Десмонд?
– Что мы осчастливим наши миры великим открытием. Фермент, продляющий жизнь… Десмонд думает, что такой способ будет доступнее биореверсии.
– Вероятно, даже наверняка. – Дайана пожала плечами. – Но до реального применения могут пройти десятки лет. Пока мы не можем синтезировать это вещество. Разве Людвиг тебе не сказал?.. Очень сложный процесс – как обычно, когда речь идет о биологической субстанции… – Она подтолкнула Калеба к лестнице. – Идем! Я хочу взглянуть на эти изображения!
– Если будет нам позволено, моя красавица, – пробормотал Охотник. – И если ты не боишься Вастара.
Брови девушки взлетели вверх.
– Почему я должна бояться?
– Он может побеседовать с твоими предками и узнать от них такое…
Дайана фыркнула.
– У меня нет предков! Конечно, если не считать пробирку с термостатом!
Она решительно направилась к лестнице и взбежала по ступенькам. Скрипнула тяжелая дверь и распахнулась перед Дайаной, словно ожидала ее давно и с большим нетерпением. Трое мужчин стояли на пороге: Вастар, Лабат и еще один вождь, которого Калеб прежде не видел. Этот человек был высоким и стройным, с тонкими благородными чертами.
– Я быть-есть Вастар, говорящий с предками, – молвил провидец, сделав жест приветствия.
– Я быть-есть Лабат, избранный вести в битву воинов, – произнес боевой соратник Калеба. Он казался серьезным, но в глазах и уголках рта затаилась улыбка.
– Я быть-есть Дерам, хранитель врат, ведущих в Пещеры, – представился третий из вождей. Его черты уже не выглядели совсем незнакомыми – Зарайя была его точной копией.
Дайана Кхан смутилась, но только на мгновение. Вздернув подбородок и сверкнув глазами, она шагнула навстречу мужчинам, отбросила прядь волос с лица и сказала звонким сильным голосом:
– Я увидела вас, и свет в моих глазах стал ярким. Я быть-есть Д ‘ Анат ‘ кхани, Дар Южного Ветра. Я изучаю людей, их тела, их обычаи, их происхождение.
– У тебя прекрасное имя и почтенное занятие, – сказал Лабат с прорвавшейся наконец улыбкой. – И я знаю, какой ты отважный боец. Жаль, очень жаль, что ты изучаешь лишь тело этого мужчины с короткими руками. Он тебе еще не надоел?
– Пусть у него короткие руки и на голове почти нет волос, но это мой мужчина. И тем, у кого руки длиннее, не стоит тянуть их ко мне, – отрезала Дайана.
Вастар и Дерам захохотали. Откликнулось гулкое эхо, прокатилось по бесчисленным залам Дома Памяти и вернулось к арке входа.
– Я же тебе говорил, друг Лабат, что она очень умная, – промолвил Калеб. – Умная, упрямая и любопытная. – Он склонился перед Вастаром, затем почтительно поднес ладонь ко рту. – Она хочет увидеть все, что ты мне показывал, говорящий с предками. Будущее, что ждет людей Парао Ульфи и других гнезд.
Старый вождь кивнул.
– Двери для небесной женщины открыты. Пусть смотрит! Но тебе, Калеб, сын Рагнара, нет нужды идти с нею. Ты уже был там, видел грядущее и получил утешение от родичей.
Скорее совет, подумал Калеб. Его отец Рагнар, дед Херлуф и остальные предки были бы недовольны, если бы он нуждался в утешении. Другое дело, в совете. Храни, что имеешь… Короткое, но очень полезное наставление.
Дерам отступил на шаг, вытянул руку.
