— Вы, наверное, думаете, что я хочу продать вам «Откровение огня». Нет, я этого не хочу. Да и не могу. Рукопись должна быть издана под мою ответственность — так потребовала Аполлония Максимовна.
— Это уже третья вещь. Выходит, вы пообещали не две, а три вещи.
— Вы считаете лучше меня! — признала она с нервным смешком.
Значит, старушку зовут Аполлония. Необычное имя для «простой женщины».
— Каким образом Аполлония Максимовна стала хозяйкой «Откровение огня»? — поинтересовался я.
Надя посмотрела на меня ошарашенно.
— Откуда вы знаете ее имя?
— От вас. Вы только что его назвали.
— Ах да! — вспомнила библиотекарша, и ее лицо стало печальным. — Извините, я в растрепанных чувствах, — сказала она.
Мой вопрос остался без ответа, и я повторил его.
— Хозяином «Откровения огня» вообще-то был Степан Линников, муж Аполлонии Максимовны, а к нему рукопись попала из Благовещенского монастыря — того самого, о котором вы нашли заметку в «Историческом вестнике». Линниковы жили прежде в селе Благовещенский Посад Тамбовской области, где находится этот монастырь.
— Значит, путь книги был такой: Благовещенский монастырь — Линниковы — АКИП. А дальше? Как «Откровение огня» снова попало к Аполлонии Максимовне?
— Я расспрашивала ее об этом, но ничего не добилась. Конечно же, кто-то подменил рукопись в АКИПе и тайком ее оттуда вынес. Совершенно исключено, что это была сама Аполлония. Мы имеем дело с очень темной историей, и она, по всей вероятности, такой и останется.
— У Аполлонии Максимовны есть родственники?
— Мне известно только о ее племяннике.
— А он не сможет хоть как-то прояснить эту «очень темную историю»?
Взгляд у Нади заострился.
— Он ничего не знает об этом!
— Вы его уже разыскали? — уточнил я.
— Мне пришлось его разыскать — в связи с похоронами Аполлонии Максимовны. Они назначены на завтра.
И тут она спросила без всякого перехода:
— Скажите, это возможно — издать «Откровение», например, у вас, в Голландии? Иначе говоря, если я окажусь в Голландии и приду в издательство соответствующего профиля, там заинтересуются кенергийской рукописью?
— Вполне возможно, если вы сможете легитимироваться.
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, если вы сможете доказать свое право распоряжаться рукописью. Мы называем это копирайт. Иначе ни одно серьезное издательство не возьмется за дело.
— А что, есть еще
— Все есть в поднебесной, — уклонился я от дальнейших объяснений. Я потребовал, чтобы она сначала подробно рассказала мне о событиях вокруг «Откровения огня», иначе я даже и думать не буду, как ей помочь. И Надя выложила все — даже то, о чем я и не просил: о своих отношениях с Парамахиным.
Волнуясь, она постучала в его дверь. «Да!» — отозвался он из кабинета. Она вошла. Он сидел за рабочим столом спиной к двери и писал. Повернулся, скользнул по ней взглядом, протянул: «А, Надя!» — и опять отвернулся.
— Андрей Алексеевич, — начала она и запнулась.
— Что-то срочное? — поторопил он ее, продолжая писать.
Она подошла к столу и произнесла с мрачной торжественностью:
— Похоже, что украдена одна из наших рукописей. Путем подмены.
Парамахин поднял голову от бумаг. Его всегда скользящий взгляд остановился на ней. Теперь она имела для него значение! Сердце у Нади скакануло и громко забилось. Она машинально двинулась в сторону при мысли, что Парамахин услышал ее сердцебиение. «Если и правда произошла подмена, да еще недавно, его снимут», — пронеслось у библиотекарши в голове, и ее овеяло сырым холодком: отдел без этого человека сразу превращался в затхлый подвал.
— Я тебя спрашиваю — какая рукопись? Отвечай же, черт возьми! — донесся до нее его голос.
