Эльдорадо, на Пляже Лемуров…
– Обычная акция устрашения, – хмыкнул Кьеллом Лгоумаа. – Все так поступают, когда хотят деморализовать неприятеля или вывести из равновесия.
– Нас вы не испугали.
– Но, согласитесь, порядком разозлили. Цель оправдывает средства, как говорите вы, люди.
– Если вы полагаете, что цель заключалась в том, чтобы я пришел в расположение Двенадцатого эскадрона Шестого бронемеханического батальона под Амулваэлхом и вышиб из вас все дерьмо, а гекхайан Нишортунн Справедливый и Беспорочный лишил вас имени, рода и титула, то, безусловно, эта цель была с блеском достигнута.
«Сейчас он зарычит, как подраненный зверь, – хладнодушно подумал Кратов, – а потом бросится на меня, роняя мебель. Вломятся конвоиры и начнут в темноте садить из разрядников без разбору. Его… гм… накажут за очередное нарушение режима, а меня погрузят в челнок, доволокут до Чуда-Юда и вышвырнут за пределы Светлой Руки. Не посмотрят, что я личный друг гекхайана. И все наши с Дези хитроумные психологические построения пойдут прахом».
Кьеллом Лгоумаа медленно поднес ладонь к прыгающему в светильнике язычку пламени.
– После трех лет на Рондадде, – сказал он, – моя кожа так задубела, что огонь ее не прожигает. Я мог бы собирать горстями стекляшки в Садах Равновесия. На что рассчитывали вы со своими булавочными уколами?
Кратов мысленно перевел дух.
– У меня не так много врагов, – промолвил он. – Каждый на вес золота. Если вам это льстит, вы в числе самых отпетых.
– Доктор Кратов, – сказал Кьеллом Лгоумаа, словно пробуя эти слова на вкус. – Или я все же вынужден буду обращаться к вам, как того требует устав Аатар?
– Не надейтесь на поблажку. По вашим отзывам, Рондадд – не лучший из миров, но он все еще пребывает под юрисдикцией Светлой Руки. Всякий из нас получил то, что заслужил, и что мое – то мое.
– Что привело вас в мою лачугу? Неразрешимые наследственные вопросы? С этим лучше обратиться к старому т’гарду, все скрижали рода хранятся в его библиотеке. Если, разумеется, он сочтет возможным с вами разговаривать. Все же он настоящий Лихлэбр, и его титул у него никто не отнимал.
– Последний раз мы виделись год с небольшим тому назад. Это была очень содержательная беседа. Она стоила старому т’гарду бочонка бесценного вина из родовых подвалов, а мне – жестокой головной боли наутро.
Лицо эхайна дрогнуло, хотя голос оставался насмешливым.
– Он ведь не называл вас сыном?
– На подступах к дну бочонка у него пару раз проскочило: «И вот что я тебе скажу, сынок…»
– Как здоровье старика?
– Гораздо лучше, чем до моего визита. Все же я обязан заботиться о благополучии хранителя традиций… как формальный глава рода.
– Он спрашивал обо мне?
– А как вы полагаете?
– Полагаю, нет.
– Правильно полагаете. Старый т’гард верен не только традициям, но и присяге. – Помедлив, Кратов добавил: – Я сам ему рассказал о вас.
Кьеллом Лгоумаа усмехнулся.
– Могу представить его реакцию.
– Если уж брать бочонок за систему отсчета времени, то где-то к середине вместилища он сказал, что понимает вас, но не одобряет. Когда на дне оставалось не больше пары кружек, мы вновь принялись мыть ваши косточки, и т’гард сделался более радикален. Он заявил, что не понимает вас и не одобряет. Что вы поступили безответственно, свалив все заботы на плечи безродного выскочки и не озадачившись даже наследником или двумя.
– Но ведь у вас наверняка есть дети.
– Да, я решил проблему продолжения рода Лихлэбров, – сказал Кратов уклончиво.
Кьеллом Лгоумаа выждал паузу, рассчитывая на развитие сюжета, но Кратов молчал.
– Впрочем, оставим сантименты, – сказал эхайн. – Что понадобилось четвертому т’гарду Лихлэбру в этом убогом уголке мироздания? Лирикой, вроде будоражащих душу воспоминаний, предлагаю пренебречь.
– Снисхождение гекхайана, – сказал Кратов. – Воссоединение с семьей. Разумеется, никакой политики, никакой военной карьеры.
– Посмотрите вокруг. Здесь нет ни политики, ни Двенадцатого эскадрона, который я собственными руками собрал из разномастного сброда и превратил в грозную боевую единицу. Сейчас мне все это не нужно, и этого у меня нет. Прощение гекхайана? Не уверен, что я готов его принять. И еще менее уверен, что Нишортунн готов его мне даровать. Семья? А нужен ли я своей семье, когда отец…
– Нужны, – сказал Кратов. – Уж в этом будьте совершенно уверены.
