достаточно. Киго наклонился, взял меня за руку и одарил теплом собственной улыбки.
На один бесконечно счастливый миг я позабыла, что соврала ему о заклинателе и циклоне. А потом Идо вновь ворвался в мои мысли: прикосновения его рук и губ, величие его силы. Узнав об этом, Киго больше не назовет меня своей любовью.
Предводитель пустынник осадил коня.
– Прибыли, – объявил он, отвлекая внимание Киго от меня.
И слава богам, я уже не могла выдерживать его взгляд.
Мужчина указал вперед:
– Ваша армия ждет, ваше величество. – И склонился в седле, ожидая, когда мы проведем наше войско в лагерь сопротивления.
Я никогда не видела столько людей в одном месте. Даже во время церемонии на арене или в горном лагере. И непроизвольно стиснула поводья, чуть одергивая Рен, когда мы проезжали меж двух озер склонившихся людей, что простирались на сотни шагов во все стороны, укрытые бледными утренними тенями. За ними виднелись низкие военные палатки и высокие круглые племенные шатры, стоящие ряд за рядом, словно городские улицы, и самые крайние ряды была настолько далеко, что казались лишь белыми точками в сиянии костров.
И все это в распоряжении Киго. И под защитой моей силы.
Я взглянула на Киго. Он сидел прямо, не смотрел ни влево, ни вправо, являя собой образец спокойного наездника и властного правителя. Все его внимание было сосредоточено на группе из шестерых мужчин, преклонивших колени перед входом в огромный шатер – молитвенный дом, судя по его расположению и размеру.
Я же на секунду предалась нелепому удовольствию, когда сумела аккуратно остановить Рен рядом с лошадью Киго и при этом не упала. Затем, следуя его примеру, перекинула ногу и спешилась, а пока поворачивалась в стремени, успела мельком взглянуть на Идо. Один из пустынников разрезал веревки, привязывавшие его к седлу.
– Поднимитесь, – велел Киго.
Мужчины у шатра встали. Я посмотрела через плечо, мимо рукоятей мечей Кинры. Императорский приказ всколыхнул человеческое море – толпа за нами, точно волна, отхлынула назад, распрямившись.
– Это леди Эона, Зеркальный заклинатель и нейзо императора, – объявил Киго.
Глаза мужчин метнулись ко мне. Выражения их лиц не изменились, но я буквально чувствовала их разочарование, словно кто-то крикнул: «Девчонка!»
– С генералом Тозаем вы знакомы, – продолжил Киго, затем повернул голову в поисках Идо. – А это лорд Идо, заклинатель Дракона-крысы.
Шестерка у шатра обменялась острыми взглядами, а по толпе вокруг пронеслись шепотки. Один из мужчин – лет тридцати, с навеки сощуренными от постоянного солнца глазами и крепким мясистым телом – шагнул вперед. На каждом рукаве его ярко-красного халата был вышит орел. Все шестеро оделись в насыщенные цвета – изумрудно-зеленый, небесно-синий, красный, фиолетовый, оранжевый – сияя на фоне бесцветности остального лагеря.
– Ваше величество, леди Эона, добро пожаловать. – Красный демонстративно отвернулся от Идо. – Я Рулан, вождь Хайя Ро. Приветствую вас от лица всех племен.
– Рулан, – сказал Киго, – лорд Идо – заклинатель Дракона-крысы. Признай его.
Здоровяк переступил с ноги на ногу.
– Он предатель.
– Признай его!
Он поджал губы и процедил:
– И мы приветствуем лорда Идо.
Киго выиграл первое сражение. Рулан указал на мужчину в изумрудно-зеленом:
– Это Соран. Вождь Котови и брат племени Хайя Ро.
Затем перечислил имена остальных четверых за своей спиной и названия их племен, но все подробности слились для меня в ряд незнакомых слов. Ямы уже сталкивались с неприязнью к Идо в Сокайо, но здесь ненависть была куда острее.
Когда Рулан умолк и поклонился, вперед шагнул зеленый Соран.
– Ваше величество, могу ли я пойти поприветствовать свою дочь-сына, Делу? – попросил он. – Мы не виделись шесть лет.
Это отец Делы? Присмотревшись, я заметила сходство: тот же прямой нос, глубоко посаженные глаза и веселость духа в угловатых чертах.
Киго улыбнулся и кивнул:
– Конечно, Соран. Знаю, Делу отправили моему отцу в качестве выкупа, но он любил ее, и она была ценным придворным.
Соран поклонился и попятился. Я видела чудесное мгновение, когда Дела заметила отца, – лицо ее озарилось такой любовью. И столько тепла было в их объятиях. Моя мать наблюдала за ними с грустной улыбкой. Сравнивала ли она нашу встречу с этой, полной радости? Она хорошая женщина и заслуживала большего, чем вежливая отстраненность, которую я продемонстрировала на корабле. В конце концов, в нас одна кровь.
