шея казалась длиннее. Я наклонила голову набок, любуясь своим отражением. Лунная энергия постепенно овладевала моим телом. Нашептывала какие-то приятные глупости. Звала за собой.
– Лорд Эон?
Я резко повернулась. Наваждение рассеялось, в моей голове пронесся полузадушенный крик. Леди Дела, отдернув в сторону полог, замерла на пороге. Служанка, стоявшая за ней, вытянулась, поднявшись на цыпочки, и пыталась разглядеть меня поверх плеча хозяйки.
Леди Дела развернулась к девушке:
– Прочь. Сейчас же!
А сама задернула полог, закрывая девушке обзор. Я так и застыла на месте, сжимая в руках сережки. Потом спрятала их за спину, не сводя глаз с леди Делы. Она совершенно не удивилась.
– Леди Дела, – донесся приглушенный голос Рико. – Прошу, не убегайте от меня. Я обязан проверить дом, прежде чем вы войдете.
Она плотнее задернула полог.
– Все в порядке, – крикнула леди Дела сквозь тяжелую ткань. – Я тут с лордом Эоном. Оставь нас.
И повернулась ко мне с непонятным выражением лица.
– Простите… – начала я. – Я просто…
И замолчала, не зная, что сказать.
Она покачала головой и отмахнулась:
– Я последний человек на этом свете, которому вы должны что-то объяснять. – Леди оглянулась на дверь и понизила голос: – Но пообещайте мне, что впредь будете осторожнее. Хотела бы я, чтоб вы могли носить эти вещи свободно, но есть люди, которые не потерпят такого нарушения правил, даже от лунной тени. И им плевать на ваш статус. Они причинят вам боль. Как мне однажды.
И леди оттянула вниз горловину платья. Несколько полузаживших шрамов уродовали грудь. Мгновение я видела лишь глубокие жуткие порезы. И только потом поняла, что на теле дамы вырезан иероглиф «Демон».
Леди Дела опустила голову, равнодушно глядя на свое увечье:
– Видите? Вы должны быть очень осторожны.
Я кивнула, разрываясь между чувством ужаса и облегчением – леди Дела, похоже, истолковала мое поведение по-своему. Но она права. Если кто-то узнает, кем я являюсь на самом деле, то меня не просто заклеймят. Меня убьют. Женщина-заклинатель – это глумление над самим мирозданием.
Я вернула сережки на стол и тяжело оперлась на него. Мне так хотелось рассказать леди Деле о себе, честно признаться ей в том, кто я есть на самом деле. Я закрыла глаза и неимоверным усилием воли подавила охватившее меня вдруг желание. Не только моя жизнь стояла на кону.
Я нащупала шпильку и потянула, но та застряла в косе. Было не очень больно, но от неожиданности я вскрикнула.
– Давайте помогу, – сказала леди Дела, встала за мной и принялась распутывать пряди.
Я невольно вспомнила другое, давнее прикосновение – мама перебирает мои волосы.
– Почему вы носите женские одежды? У женщин нет никакой власти, и вы страдаете из-за этого, – сказала я. – Надели бы мужскую тунику, и вас бы тут же оставили в покое.
Наконец вынув шпильку, леди Дела отступила прочь и положила украшение на столик.
– Когда мне было лет семь, сестра поймала меня за тем, что я примеряю ее одежду, – тихо произнесла леди Дела. – Но даже до этого я знала, что отличаюсь от прочих ребят своего племени. Во мне не было ничего мальчишеского. Я ненавидела охоту, рыбалку, даже игру в мяч. И мне все время приходилось притворяться. – Я обернулась. Леди Дела стояла, крепко обхватив себя руками. – Однажды я нашла расшитую бусинами юбку, над которой сестра трудилась месяцами, а потом спрятала ее в нашем шатре. Когда я надела юбку, то почувствовала себя живой. Тогда я еще не понимала всей ценности этого наряда, я приняла юбку за обычную вещь и прямо в ней пошла в грязевую яму, где лепила «хлеб», вроде того, что мать пекла на праздник середины зимы. – Леди Дела печально улыбнулась. – Разумеется, красивая, богато расшитая юбка и грязь плохо сочетаются друг с другом. Сестра нашла меня и притащила к матери, требуя сурово меня наказать. Но ее праведный гнев угас под натиском радости, с которой мама и другие женщины набросились на меня.
– Что они сделали?
– Вместо наказания мать усадила меня рядом с собой и показала, как молоть рис. Она всегда подозревала, что я двоедушница. Просто ждала, когда я сама это осознаю. Мудрая женщина. Но только много позже я приняла эту жизнь. Когда уверилась в своем выборе. В моем племени такие люди, как я, живут в почете. – Она горько усмехнулась. – Здесь все по-другому…
Дела встала перед зеркалом и посмотрела на себя.
– Я не ношу мужской одежды, потому что здесь я женщина. – Она коснулась головы. – И здесь, – дотронулась до сердца. – Ты ошибаешься, что у женщин нет власти. Когда я вспоминаю мать, женщин нашего племени и даже тех, что живут здесь, в гареме, спрятанные от всего мира, то очень хорошо осознаю – в мире существуют разные виды силы. – Леди Дела повернулась ко мне. – Я сильна тем, что признала правду и не отказалась от своей сути.
