– Проведи в дом.
– Отказывается. Просит, чтобы ты вышел.
– Иду.
Вышел. А что делать? Забрал у отошедшего в сторону Серафима фонарь. Так и есть. Анюта. Ну не мальчик же в самом-то деле. Мог бы и догадаться, что царевна не успокоится на достигнутом. Это как остановиться сластене, после того как надкусил пирожное. Нереально. Валить нужно было из дому.
– Здравствуй, Анюта.
– И тебе здравия, Ваня.
– Только не говори мне, что…
– За околицей ждет, – тут же разочаровала девушка.
– Она что, с ума сошла? То на гулянья, теперь вот за околицей одна.
– Не одна. С Егором.
– Еще и его сюда приплела. А ничего, что ему это может плахой аукнуться?
Взгляд как на недалекого человека. А. Ну да. Тут вам не там. Риск, конечно, рядом с сильными мира сего присутствует. Но зато иметь серьезного покровителя – вовсе даже не лишнее. А что больше всего ценится в слугах? Беззаветная преданность и готовность ставить в заклад свою жизнь. Так что никаких сомнений относительно того, как следует поступить, у Егора и Анюты не было.
Стоп!
– С Егором? Так, значит, этот паршивец… – наконец сообразил Иван.
– Да, – подтвердила его догадку девушка.
– И как давно?
– Год уже, как он служит ей и докладывает обо всем, тебя касаемом. Собирайся уж и пошли. Ждет.
– Л-ладно. С этим паразитом я потом разберусь. Ты сама-то понимаешь, что происходит? Случись, и ее ославят. Тебя из дворца погонят поганой метлой, потому как верой и правдой служила своей госпоже. А вот нас с Егором препроводят на Лобное место. Меня – за то, что воззрился куда не след. Егора – потому как он служилый человек.
– Чего от меня-то хочешь? – огрызнулась Анюта.
Ага. По всему видать, она поступок царевны не одобряет. Уже хлеб. Значит, можно договориться. Просто она не видит, как из этой ситуации вывернуться. Иван видит.
– В общем, так. Скажешь ей, что нет меня дома. Уехал в Измайлово.
– В Кремлевском дворце сегодня гулянье, цесаревна Ксения понесла. Тетка ее там. Потому она и поспешила сюда.
Ага. Молодец девица. Никаких имен. Значит, сослаться на Ирину Васильевну нельзя. Ничего. У него ведь целая сотня. Причем там же, в Измайлово. Стоп. Не пойдет. Егорка же с ней. Отправит его вызвать. Так-то через Анюту можно и его предупредить. Да только тогда уж это точно будет выглядеть так, словно он прячется.
– Тогда скажешь, что дома меня нет. Слуга ответил, будто отправился за какой-то надобностью в Немецкую слободу. Поняла?
– Поняла. Ох и свалились же вы на мою голову.
– Ты меня сюда не плюсуй. Я-то тут при чем?
– А мне от того не легче, – резко оборачиваясь к калитке, произнесла девушка.
Проводив ее на улицу, Иван тут же поспешил к Серафиму, тихонько стоявшему в сторонке. Эдак чтобы и под рукой быть, и лишнего не услышать. Нет, оно, конечно, любопытно. Но он знал грань. И вот такие ночные визиты ему совершенно не нравились. А так – хоть пытай. Приходила какая-то девица. Кто, зачем, откуда, знать не знаю, ведать не ведаю. Так спокойнее – уж кто в полюбовницах у Ивана, Миронов знал доподлинно.
– Серафим, седлай лошадь. Я уезжаю. Если будут спрашивать – уехал еще с вечера. Вот как стемнело, так и уехал, – перестраховался Иван, вспомнив о детях. – И Дарью свою о том упреди.
– А кто будет спрашивать-то?
– Да хоть кто. Хоть батя иль матушка, хоть бродяжка безродный.
– И куда поехал?
– В Немецкую слободу. Зачем – не ведаешь. Забрал подарки, что ладили по моему приказу, и укатил. Понял?
– Никак в бабах запутался, Иван Архипович? – не выдержав, ухмыльнулся мужик.
– А вот это, Серафим, не твоего ума дела, – резко оборвал его Иван. – Лошадь седлай. И подарки неси.
– Слушаюсь, – тут же осадив, ответил Миронов…
Ирина не без удовольствия осмотрела танцевальный зал. Что и говорить, убранство, подобранное со вкусом, впечатляло. Никакой вычурности или убогости. Все чинно, прилично и… богато. Как ни крути, царский дворец. Ничего подобного нет во всей Европе. Постройка этого чуда
