В принципе Иван целиком и полностью поддерживал намерения царя. Вот только не понимал, к чему трубить о своих планах на всех углах. План предстоящей кампании знал не только самый последний рядовой, но, пожалуй, и каждый пахарь из самой глухой деревушки. Невозможно даже помыслить о неведении турок. Но, как подозревал Иван, для местных реалий это вообще было свойственно…
Наконец и знакомое подворье. Иван постучал в ворота и, едва те перед ним распахнулись, въехал во двор, сопровождаемый денщиком. Встречавший их Серафим даже не пытался скрывать охватившей его радости. Его дети, Аркашка и Настя, двенадцати и семи лет от роду, тоже не скрывая радости, щебетали вокруг дяди Вани, который всегда был щедр на подарки. А уж из дальней поездки – так само собой. Получив свои свертки, тут же поспешили прочь, поглядеть, что им перепало на этот раз.
На крыльце дома, кутаясь в платок, появилась Дарья с выпирающим животом. Это они на третьего сподобились. И дай им Бог. Женщина окинула вернувшихся внимательным взглядом, целы ли, поздоровалась и, осенив себя крестом, скрылась за дверью.
Данилка, не сходя с седла, принял у Ивана повод и направился прямиком в конюшню. За время летнего похода и в особенности после него парень успел изрядно заматереть. А то как же! Насмотрелся в степи да натерпелся. Тут хочешь не хочешь, а воинскую науку начнешь постигать с особым усердием. Если, конечно, с головой дружишь. Ольховский дружил. А потому и тренировался вдумчиво, без дураков.
Кроме карабина Иван вооружил его еще и парой револьверов да пару гранат подбросил. И денщик уже показал, чему успел научиться. Случилось им столкнуться с разбойничками на большой дороге. Четверо отбегались навсегда. Оно бы и остальных троих достали, если бы те не дали стрекача, уйдя за деревья. Иван предпочел не гоняться за ними по лесу.
– Ну, рассказывай, Серафим, как тут у вас, – проходя в свой дом и разоблачаясь, потребовал Иван.
– Если не поминать о том, что с нас дерут три шкуры и продыху не дают, то все слава богу, Иван Архипович.
– Ты гляди тех речей более никому не говори, – погрозив пальцем, строго велел Иван.
– Так разве ж я не знаю, где и что можно говорить, а где и погодить!
– Я сказал, ты меня услышал.
– Услышал, Иван Архипович, как же не услышать. Ну так, стало быть, заказ исполнить в срок мы успеем. Правда, стоимость одной пищали выросла копеек эдак на десять. То братец твой Дмитрий Архипович подсчитал.
– Карбид?
– Он, проклятущий, – вздохнул Серафим. – Дни короткие, ночи длинные, просто жуть сколько его расходуется на освещение. Хоть бери и лучины ставь.
– Даже не думай. При выделке оружия точность и качество нужны. Эдак раз лицо уроним, потом вовек не отмоемся. Про нас и без того много разного болтают. И ладно бы иноземные оружейники, так ведь и свои не отстают.
– Слыхал. Бают, мол, невозможно так быстро выделывать ружья, а коли работа скорая, то и товар плох.
– Ага. Попомни мои слова: и железо, и сталь наши окажутся невместного качества, потому как варить столько стали да при столь малом числе народу и домниц просто нереально. А уж получить железо без крицы – и вовсе дело небывалое.
– Это как пить дать, – согласился Серафим.
Хлопнула входная дверь, и в облаках пара в комнату вошла Дарья, неся в руках горячий чугунок и зажимая под мышкой большую краюху хлеба. Иван всегда предпочитал есть у себя дома. Нет, он вовсе не боялся стеснить Мироновых, но, признаться, в чужом доме чувствовал себя несколько неуютно. И что с того, что все на этом подворье, включая кабальных, принадлежит ему? Это ничего не меняет. Его же сегодня явно не ждали, а потому в доме никакой еды.
Ошибочка. Выставив на стол чугунок, Дарья расставила чашки, разложила ложки, потом прошла в сени и вернулась оттуда с копченым свиным окороком. У Ивана даже обильная слюна побежала. Умел Серафим коптить мясо, что тут скажешь. Ну и на хозяйскую долю выделить не поскупился.
– Вы пока щи поснедайте, а я сейчас еще колбасок поджарю и сыра поднесу. Курочку зарубить?
– Спасибо, Дарья, курочка уже лишнее, – отказался Иван. – А вот к колбаскам… – Он с явным умыслом слегка кивнул головой.
– Я Аркашку уже отправила в кружало, пару кувшинов пива принесет.
– Отлично, – потер руки Иван и взялся за черпак, чтобы налить себе щей.
– У Архипа Алексеевича-то там как? – поинтересовался Серафим, отрезая хлеб.
– Отлично у него все, – с удовольствием отправляя в рот первую ложку, ответил Иван. – Все идет, как и планировали. И шахту уже заложил, и первая руда пошла. Крестьяне с охоткой идут на отхожий промысел.
– Еще бы, такую плату положили, – недовольно хмыкнул Миронов, словно хозяева отдавали его кровные.
– Не надо жадничать. Те копейки, что идут крестьянам, нам рублями вернутся. Коли интерес у людей будет, так и работать станут не за страх, а за совесть.
– Плохо ты людей знаешь, Иван Архипович. Плеть – она никогда не помеха. А людишки – им сколь ни дай, все мало будет. Вот кабы сиднем сидеть на печи, а оно все само получалось бы и достаток во всем был, тогда совсем иное дело. А тут работать надо, себя не жалеючи, – авторитетно заявил
