– Не понял, – вздернул бровь Карпов. – Ты-то тут при чем?
– А что тут непонятного? Подошел ко мне один, предложил заработать. Да не поскупился, пятьдесят рублей пообещал и даже пять задатком дал.
– И ты взял?
– Взял, конечно, – ответил Кузьма так, словно ему задали самый что ни на есть глупый вопрос.
– Молодец, – уважительно одобрил Иван. – А теперь подробности. Кто, что, зачем?
– Иноземец какой-то. Толком пока не выяснил. Знаю только, что осел он в доходном доме Гладкова, на Рождественке, в Белом городе. Да по говору вроде как из германцев будет.
– А отчего к тебе-то подошел? Ладно бы к работнику какому, чтобы секреты выведать. Ан нет, выбрал, считай, стороннего.
– Стороннего, – подтягивая к себе копченый окорок, согласился Кузьма. – Да только ить его не мастерская твоя интересует, а ты сам. Вот оно дело-то какое. А я вроде, после того как спас тебя, и в дом твой вхож, и даже ночую порой тут. А стало быть, окромя семьи, ближе всех к тебе получаюсь.
– Отчего же, есть еще и Серафим.
– Есть. Да только он с домашними привязан к твоей семье, и кабала тут вовсе ни при чем. То и дурню понятно. А вот я, считай, человек со стороны, ничем не обязанный.
– Хм. Логично. И что, в частности, его интересует?
– Так ты и интересуешь. Кто ты такой. От тебя ли все новое, что есть в мастерской, идет. И вообще откуда что берется. А вот сами секреты мастерской вроде как неинтересны.
Угу. Как в той поговорке. «Нам бы удочку, а рыбу мы и сами наловим». И кто бы это мог быть? Может, такой же попаданец? Ага. Как же. Если бы таких ребяток забрасывало в один мир, тут бы уже давно паровые машины вовсю трудились. Где-то в это время в его мире как раз начали появляться первые опытные экземпляры.
Словом, насчет второго попаданца – это явно перебор. А вот орден иезуитов – очень даже возможно. Иван даже не думал сбрасывать их со счетов. Да это уже чуть ли не на паранойю смахивает.
Почему именно они? Да потому что. Тот же новгородский купец полностью понятен. Столь же прозрачны и иноземные мастера из Немецкой слободы, которые уже не раз и не два подкатывали к работникам мастерской, дабы выведать секреты. Но, похоже, как минимум один поддался на щедрые посулы.
Иноземца же, подкупившего Кузьму, интересует именно Иван. А это нетипично для промышленного шпионажа. Во всяком случае, в понимании Карпова. Потому-то он и сделал сразу стойку, что твоя легавая.
– Ты сможешь присмотреться к нему поближе да разузнать поподробнее? – спросил он.
– Так уже – приставил к нему парочку мальчишек. Они по очереди приглядывают за ним. Ты вот что, Иван Архипович… Ребятки-то не за спасибо зады морозят.
– Ясное дело. Ты говори, сколько тебе потребно. И вообще, если нужны помощники, то не стесняйся. Только разум не теряй.
– Ну, тогда пока мне потребно два рубля. А еще, я так мыслю, нужно будет кое-кого прихватить, припугнуть да поприжать. Твои стрельцы для этого не больно-то годятся. И доверия полного ты к ним не имеешь, потому в одиночку и хаживал к дяде Яше.
– На помощников намекаешь?
– Намекаю. Перво-наперво я хотел бы взять на кошт вот этих двух мальцов. Ловкие ребятки, в игольное ушко пролезут и неглупые. Ну и есть еще парочка крепких парней. Эти из душегубов поневоле. Да кому интересно, волей то вышло иль случайностью. Вот и подались в ватагу к Топорку.
– Ага. Стало быть, хочешь расширить штат до двух топтунов и парочки силовиков, – удовлетворенно хмыкнул Иван.
– Что? – не понял Кузьма.
– Говорю, решил набрать помощников по разным делам. Ну что ж, добро. Скажем так, для начала я им положу жалованье по рублю в месяц. Тебе для работы ежемесячно буду выделять по пять рублей. Чтобы было чем приплатить тем, кого разок-другой привлечешь. Как, нормально будет?
– Нормально, Иван Архипович. Я даже скажу, что изрядно. Двенадцать рублей в год, а то и больше – этому любой рад будет.
– Ну, вроде все обговорили. Иль еще что есть?
– Да пока все.
– Вот и ладно. Тогда пойду-ка навещу матушку.
Родная она ему, не родная, а приличия соблюдать нужно. Переживает за него всем сердцем – может, вот эта материнская любовь его во многом и хранила. Ну а как еще объяснить, что уже трижды с ним случалось нечто непонятное, предупреждавшее об опасности?
Ну да. Когда на них с Данилкой напали на дороге, Иван вновь ощутил то самое чувство опасности. Не пригнись он тогда, и как пить дать получил бы пулю, потому что буквально шкурой почувствовал над собой гулкое вжиканье свинца. Конечно, можно помянуть и шестое чувство. Но кто знает, что оно собой представляет? Весьма вероятно, как раз материнское сердце и хранило его.
Дома все было без перемен. Это если позабыть о том, что от старого подворья ничего не осталось. На том же самом месте вырос новый просторный
