советом помог мне заполучить дворянство, пусть и не предупредил, что это может расстроить царя.
– И поэтому, оказывая ответную услугу, ты ожидаешь от меня поддержки в будущем, – с пониманием кивнул де Вержи.
– Браки по расчету зачастую крепче браков по любви, господин полковник.
– Вот уж где мне нечего возразить. И в чем твой ближайший расчет?
– В том, что сотню мою не станут отправлять на штурм стен города. Штыком махать много ума не надо. Я не трус, господин полковник, но не думаю, что забивать гвозди подзорной трубой – хорошая идея. Если государь позволит мне по своему разумению использовать моих людей, то польза от этого будет весьма и весьма ощутимой. Да ты и сам в том убедишься уже утром, при взятии Лютика.
– Как говорят у нас на Руси, будет время – будет пища. И коль скоро за меня уже все решили и обставили, мне остается только поспешить.
О каков! «У нас на Руси». Хотя-а… Сильно изменился этот француз, чего уж там. А еще не собирается раздавать обещания, не получив пользы для себя. Вот если ему удастся отличиться и с легкостью взять крепостцу, тогда иное дело. А так-то чего яйца считать, коли курица еще в гнезде.
Когда полковник ушел, в палатку тут же заглянул денщик с недоуменным выражением лица. Еще бы. Он тут бегает, суетится, чтобы из имеющегося минимума приготовить достойный ужин. Не сам, разумеется. Но вопросами снабжения пришлось заниматься именно ему. А это не особо просто.
– Как же так-то, Иван Архипович? А как же ужин? У нас ить все готово, а господин полковник ушел.
Угу. Незачем посвящать в свои планы всю сотню. О планах Ивана ничего не известно даже его офицерам. И на ужин этот он их не звал. И плевать, что они там себе подумают, обидятся или затаят злобу. А то как же. Получив дворянство, человек уже и думать начинает по-другому. Они ведь уже практически достигли своего потолка. Сотенных во всем стрелецком войске можно перечесть по пальцам, в солдатских же полках об офицерах неблагородного происхождения и вовсе не слыхивали.
С получением же ими дворянского звания горизонты карьерного роста значительно расширялись. И чтобы человека не обуяла жажда достичь куда большего? Да такого просто быть не может. Во всяком случае, поначалу. Так что обиды будут. Однозначно. Но с этим Иван разберется потом. В рабочем порядке. Хотя бы потому, что сейчас он готов доверить им свою спину в бою, но не стал бы рисковать вне поля брани.
– Не переживай, Данила. Не пропадут твои труды даром. Ты вот что, как только появится атаман Минаев, оповести господ офицеров об ужине в моей палатке. Ну и собирай на стол.
– Понял, – тут же осветившись улыбкой, ответил денщик.
Иван, конечно, собирался заручиться дружбой атамана, но тут иное. Поддержкой и опорой тот послужить не мог. А вот на всякий случай заиметь доброжелателя очень даже не помешает. Как и шанс отличиться для своих офицеров. Разумеется, если те пожелают. Сам он лезть в эту заваруху не собирался. Не при сегодняшних раскладах.
Минаев появился в строго оговоренное время. И что-то подсказывало Ивану, что ноги его тут не было бы, коли прием у царя не был бы назначен парой часов позже. Наверняка атаман зван туда и непременно будет. Есть только две уважительные причины отсутствия на подобных мероприятиях. Дозволение самого царя и смерть. Все остальное в расчет не принимается.
Но и приглашением Ивана пренебречь казак не мог. Уж больно необычный этот стрелецкий сотник. Эвон сколько всего наворотить сумел. И ведь от помощи казаков отказался, хотя Минаев предлагал. К тому же Иван намекал, что, мол, придет час, подсоблю. И в том, что помощь его может быть действенной, Фрол Минаевич не сомневался.
Ну и наконец, всем ведомо, что Карпов был полюбовником тетки царя. Да, получил отставку, но тем не менее продолжает командовать ее личной сотней. А в случае опалы такого быть просто не могло. Казак – он, конечно, казак, но не дурак и кое-какое разумение в придворных играх имеет.
– Ты уж прости, Иван Архипович, но я ненадолго. Зван на пир к государю, – пристраиваясь за уставленным яствами столом, повинился атаман.
Карпов невольно стрельнул взглядом в своих офицеров. Фрол легонько так, едва заметно ухмыльнулся. Вот уж в ком сомневаться не приходилось, так это в старом казаке. А вот на лицах Гуляева и Кузнецова промелькнуло выражение зависти. О как! А он что говорил! Не успели ребятки дворянами стать, как тут же возжелали чего побольше. Эдак, глядишь, и его, родимого, подсиживать начнут. Не сразу, конечно. Но наверняка, что заметно даже сейчас.
– Это ты меня прости. Как-то не подумал, что государь пир устроит. Вот и пригласил тебя, так как имею к тебе дело. А потому особая моя благодарность, что ты извернулся и нашел возможность заглянуть к нам на огонек.
– Пустое. Уж поверь, я много стрелецких сотен повидал на своем веку. И бит бывал ими, не без того. Жизнь у меня сложилась непросто. Но измайловцев я держу в особом ряду еще с прошлогоднего похода. Так что присутствовать за твоим столом, Иван Архипович, почитаю за честь.
– Спасибо тебе на добром слове, Фрол Минаевич. Ну что, выпьем вина за здоровье царя нашего, Николая Дмитриевича.
– Пусть здрав будет государь-батюшка, – с готовностью поддержал атаман.
Выпив по первой, подступились к еде, благо голодны были все. Кое-кому еще предстояло отправиться на пир, ну да плох тот казак, который станет жаловаться на аппетит. И Минаев ничуть не стеснялся, отдавая должное стрелецкому столу.
– Так что у тебя ко мне за дело, Иван Архипович? – когда первый голод был утолен, обратился атаман.
– Да как сказать. Заготовочка одна есть. Для себя берег, потому как если бы не выгорело с каланчами, то использовал бы ее. А коли так вышло, то грех бога гневить и желать слишком много.
