Ага. А вот и скамейка. Да только не ко времени она теперь. Очередной приступ миновал, и вроде как без следа. Хм. До следующего раза. А это стало происходить все чаще и чаще. Как-то оно будет дальше?
– Дозволишь войти, племянница? – открыв дверь, но не решаясь переступить через порог, спросила княгиня у Лизы.
– К чему спрашивать, тетушка, коли и без того ведаешь, что никто тебе в этом дворце препятствия чинить не может, – с явной обидой ответила девушка.
– Кроме тебя, девочка моя, – вздохнув, возразила женщина.
Царевна внимательно посмотрела на тетку, потом вздохнула и, поднявшись в приветствии, со вздохом произнесла:
– Заходи, конечно, тетушка, и будь как у себя.
Переступая порог, Ирина бросила мимолетный взгляд на Рощину, и та с легким поклоном отошла назад, притворяя дверь. Лиза была одна в комнате, и, судя по всему, Ирина намеревалась поговорить с ней с глазу на глаз.
– Что невесела, девочка моя? Отчего уж который день сидишь затворницей?
– А ты не ведаешь?
– Не ведаю, – пожала плечами княгиня. – Ничего особенного не случилось.
– За исключением того, что братец объявил о моей помолвке с боярином Трубецким.
– Князем, – поправила Ирина и пояснила всем известное положение дел: – Боярин он в землях Русского царства. В Пскове же он князь. Пусть то звание и пониже, но он призван на княжение в независимое государство. Потому и боярство свое дома оставил. Х-хе, на хранение, – не удержалась от легкой усмешки Ирина. – А что до помолвки, так о ней ведь и речи нет. Ты наследница русского престола, а потому выдать тебя замуж сейчас нет никакой возможности.
– А как же тогда письмо братца?
– А что письмо? Это только намерения. И обретут ли они реальность, неизвестно.
– Тетушка…
– Ну хорошо, хорошо. Это вполне реально. Не смотри на меня так. Я ничего не знала. Это решение принято Николаем, и только им. Иное дело, что я с ним вполне согласна.
– Тетушка!
– Попридержи свои возмущения, Лизонька, – спокойно попросила Ирина. – Не вечно же тебе в девах куковать. Горше нет для бабы, чем доживать век одной. Уж поверь мне. А Иван Юрьевич – вполне достойный молодой человек из древнего княжеского рода и старше тебя всего-то на десять лет. Уже успел проявить себя с наилучшей стороны, в младые годы получил боярство. И уж четыре года как сидит на княжеском столе в Пскове. А это говорит о его недюжинном уме и способностях. Кстати, у него есть еще одно достоинство. Его имя. Чай, когда разум затуманится, не спутаешь ни с кем, – не сдержавшись, с притворной язвинкой закончила княгиня.
– Тетушка, – зардевшись, только и смогла выдавить девушка.
– А что такого? – наигранно вздернула брови Ирина, но потом все же оставила игривый тон. – Ну извини. Извини, девочка моя. Я и не думала тебя обижать. Но и ты хороша. Мы ведь с тобой о том беседовали уже. Наш удел – служить престолу московскому и народу русскому. Оттого мы и царского рода. А Псков для нас важен. С Новгородом все непросто. Там колючки во все стороны топорщат, как ежи. Псковичи же на Москву глядят вполне дружественно. Вот и князей на стол сажают только московских. Пусть те у них и власти-то, считай, не имеют, но факт есть факт. А тут еще и царевна у них поселится. Нет, Николай, конечно, проявил своевольство. Но поступает мудро.
– А как мне-то быть? Одно дело – мы с тобой беседу имели. И совсем иное – знать доподлинно, что вскорости придется идти под венец с нелюбимым.
– А ты полюби его. И вся недолга, – посоветовала Ирина, говоря об этом как о само собой разумеющемся.
– Да как же можно! – вновь возмутилась девушка.
– Ну, если все время себя жалеть и глядеть на своего жениха волчицей, то о какой уж тут любви речь вести. А ты постарайся не замечать плохое и отмечать для себя только хорошее. Глядишь, и сердечку полегче станет. А там и полюбишь. Не так, как своего ладушку, но… Любовь-то она разной бывает. Уж я-то знаю, – с делано авторитетным видом произнесла она.
– И насколько это помогает? – с грустной улыбкой поинтересовалась царевна.
– Настолько, что я уже в тяжести, – потешно выпучив глаза, заявила Ирина.
– Что-о?! – Девушка не могла сдержать удивления.
– А что такого? Чай, мужняя жена, – пожав плечами, задорно ответила княгиня, а потом взяла ручку племянницы в свою и продолжила с виноватым видом: – Ты уж прости меня, девочка, но именно из-за этого я и не могла прийти к тебе с того дня, как получила письмо от Николая. Уж больно меня от этого иноземного семени мутит. Ну да ничего, я его все одно пересилю и рожу русского графа. А там окончательно привяжу моего муженька к московскому престолу. А он, паразит такой, этого стоит. Тебе же выпала куда большая честь – ни много ни мало привести под руку твоего брата псковские земли.
