Разведчики встретили вождя широкими улыбками. Воины не кланялись, не отдавали честь – в племени это не было принято, – но в их глазах читалось уважение.
– Арминий, – хором произнесли они имя вождя.
– Рад встрече, – ответил тот, чувствуя, как впервые со дня похищения Туснельды на его лице пробивается улыбка. – Какие новости?
– Германик возле того места, где мы разбили Вара, – ответил самый старший из воинов, с перебитым носом и взлохмаченными волосами. Арминий помнил его с детских лет.
По толпе пробежал вздох возбуждения.
– Что он там делает? – требовательно спросил вождь.
– Похоже, его солдаты собираются похоронить своих мертвецов – вернее, то, что от них осталось, – ответил Лохматый, усмехнувшись.
Воины захохотали.
– Как думаете, они сумеют снять все черепа, приколоченные к деревьям? – крикнул кто-то.
Последовал новый взрыв смеха. Арминий не прерывал веселья, укреплявшего боевой дух воинов. Он подождал, пока все отсмеются.
– Вся армия с ним?
– Вся. – Лохматый сразу помрачнел. – Восемь легионов и много тысяч союзного войска.
На лицах значительной части собравшихся появилась неуверенность, и Арминий взревел:
– Тем больше убьем! Я собираюсь заманить их в новую ловушку. Увязнув в болоте, они бросят повозки и метательные орудия, как уже делали это раньше. От нашей боевой песни у римлян кровь застынет в жилах, ваши копья затмят небо над их головами. Римские орлы один за другим окажутся у нас в руках. С благословения Донара мы будем атаковать, пока они не сломаются и побегут. И когда это случится, они погибнут – все до последнего. – Он мрачно усмехнулся и продолжил: – Может, сохраним жизнь нескольким несчастным, чтобы донесли весть до своих лагерей.
Воины одобрительно закричали, и Арминий понял, что убедил свою часть племени херусков. Его собственная уверенность крепла благодаря энтузиазму воинов. Теперь предстоит убедить остальных вождей действовать в согласии с его планом, и это будет не очень трудно. Разве их присутствие в лагере не означает, что они уже заодно с ним? Арминий не собирался беседовать с каждым по отдельности; лучше собрать всех вместе, чтобы сразу принять решение. Чем быстрее вожди объединятся под его руководством, тем скорее будет нанесен удар по римлянам. «И только это имеет значение», – думал вождь, перед внутренним взором которого постоянно стоял немеркнущий образ Туснельды.
Полдень едва миновал, лазурное небо было безоблачно, и солнце палило вовсю. Над головою носились стрижи, пронзительными криками напоминая, что лето в разгаре. Примерно с десяток вождей собрались кружком у палатки Арминия; они удалились от суеты лагеря, но не могли спрятаться от жары, которая нарастала с самого рассвета. День обещал стать самым жарким в году. Арминий смотрел на мокрые от пота недовольные лица и чувствовал, как капли влаги стекают с шеи на спину. В голове назойливо вертелись две мысли: что следовало перенести собрание на вечер и что он был слишком самоуверенным, рассчитывая легко уговорить вождей.
Начало разговора обнадеживало. Арминий объявил, что армия Германика неподалеку. Его слова встретили радостными криками. Вождям понравился и план западни для римских легионов. Однако сведения о численности войска наместника резко убавили пыл собравшихся. Потом начался спор, который то вспыхивал, то затихал, не приводя ни к какому решению. Никто не предложил разойтись по своим землям, но в знойном воздухе явственно ощущалась угроза подобного исхода.
Арминий хотел было снова взять слово, но решил, что сейчас наступил именно такой момент, когда более ценно умение молчать. Нравится ему или нет, вожди должны высказать свое мнение. «Я не их правитель», – подумал он не без сожаления.
Вперед выступил тощий, как палка, вождь узипетов.
– Я считаю, что будет безумием напасть на врага, превосходящего нас по силе более чем в три раза, тем более что враг этот – проклятые римляне. – Он безжалостно дернул себя за ус. – В открытом бою каждый легионер стоит трех наших воинов, а может, четырех.
– В неудачный день и пяти, – проворчал кто-то.
– Я не имел в виду сражение с ними лицом к лицу… – начал Арминий, но Тощий оборвал его:
– Конечно, конечно. Ты говоришь о том, чтобы сеять панику и загонять их в болото, но это легче сказать, чем сделать. У нас около двенадцати тысяч копий?
– Когда придут тенктеры, будет пятнадцать тысяч, – ответил Арминий, но Тощий снова не дал ему говорить:
– Двенадцать, пятнадцать тысяч – какая разница? Мы не сможем одолеть такое огромное войско. Представьте себе кучку мальчишек, которые пытаются отвести стадо трофейных быков туда, куда животные не желают идти.
– Непосильная задача, – согласился один из вождей ангривариев, которого Арминий всегда считал надежным союзником.
– Значит, позволим им беспрепятственно идти по нашим землям, безнаказанно убивать и насиловать?
Арминию хотелось кричать, но он прикусил губу. В таких ситуациях гнев ни к чему хорошему не приведет. Лучше оставаться внешне спокойным, делая
