лапой. И буркнул: – А тебя… Ирма обязательно убьет.
– Знаю, – ответил Мастер Войны. Он снова рыскнул туда, сюда; красный подол оплел ножки раскуроченного стула, обломки уродливой мраморной статуи.
– Надо выпустить пленников. Ты, – ткнул он острым когтем в быкоглава, – приведи.
– И Ольва тебя тоже убьет, – сказал Котов. – Два р-раза.
– Потом, Кот-ту.
Инопланетянин, сплетя руки за спиной, смотрел в пролом окна на далекие черные пустоши и серые россыпи. Туда, где клубилась ныне понятная, но пока необоримая опасность.
– Была разведка. Враг очень силен. Мы все будем союзниками друг другу. Даже тот геянин… похожий на панцирника. – Он показал жестом маленькое, широкое. – Опасность понятна всем.
– Это дверг, Трорин его зовут, – желчно пояснил Котов. – А происхождение опасности…
– Да, – оборвал Котова инопланетянин. – Я не расист, пусть дверг. Я сам был ящером.
– Был он… Слушай, у тебя пожр-рать ничего нет?
– Есть, – усмехнулся Мастер Войны. – Много.
…После разговора на повышенных тонах и выяснения, кто таков новый местный владыка, где Карахорт или хотя бы дракон, – Ольва, Анариндил, Йуллийель, Мастер Войны, Эйтар, Алинка и Котик стояли вокруг круглого стола, застеленного грязной, заляпанной картой, нарисованной на коровьей шкуре, отчего-то чрезвычайно ассоциировавшейся со стоящим на посту около двери быкоглавом. Разгребать пол сокровищницы, чтобы добраться до большой инкрустированной карты, не стали.
Круглый оранжевый гном Трорин был тут же и изучал коллекцию секир, украшавшую стены, и кучи золота по углам.
Мастер Войны исподтишка изучал Трорина.
– Сейчас придут криданцы, и мы поговорим.
– Криданцы? – с любопытством спросила Ольва. – Здесь есть еще инопланетяне?
Коготь ткнул в Котика, который доедал деревянной ложкой из неровной глиняной миски кашу, стопроцентно сваренную из каких-то злаков. Котику показалось, что во дворе был подвешен неаккуратно разделанный труп орка, и мясные блюда он пробовать не рискнул.
– Я не понял, кто здесь местный, – признался Мастер Войны. – Все вперемешку. Не важно. Главное, чтобы все воевали.
Анариндил, слишком долго и чересчур бережно удерживавшийся строгим родителем внутри Пущи, воссиял.
– И я?
Белые глаза придирчиво оглядели затянутую в кольчугу ладную фигуру эльфинита.
– И ты.
Принц расцвел.
– Углеводная загр-рузка, – бурчал орк, подъедая остатки каши. – Диета безсолевая, безмасляная… безвкусная…
– Снабжение дрянь, – подтвердил Мастер. – Этанол местный – дрянь. Терпи, Кот-ту. Что говорят о пауках в твоем секторе, королева Ольва?
– Что их невозможно сосчитать, – ответила она. – Они атакуют и по одному, и лавиной, не щадят никого и ничего. Бегают по деревьям и стенам, умеют устраивать засады. Едят головы друг друга и убитых врагов. С каждой съеденной головой они делаются умнее, Мастер Войны. Размножаются или нет, неизвестно, но точно быстро растут. Кладки, которые описали нам те, кто побывал в их норах, велики. И пауков становится все больше и больше.
– Мурбук говорил схожее. Армия мобилизована, можно выступать. Я полечу на дирижабле.
– Мне нужно послать гонца к эльфам, – осторожно сказала Ольва. – Мне нужно передать, что мы живы…
– Пикеты нашпигуют его стрелами. Любого гонца, кроме эльфа, – сердито сказал Эйтар. – Отделять же любого из эльфов от нашего отряда нельзя, он и так мал. Мы должны выбираться как-то все вместе. У тебя есть лошади, повелитель Морума?
– Не интересовался, – ровно выговорил Мастер Войны. – Ездовые птицы есть, мало.
– Пришли, – прогудел быкоглав от двери, – дозволить войти?
Мастер кивнул, и двери распахнулись, впуская…
Маруся, как в замедленном кино, двигалась перед двумя или тремя скальными орками. Все они были на голову выше ее. Северянка из Малиновой Варраки широко распустила волосы по плечам, отчего выглядела настоящей валькирией. Тело, облитое комбинезоном, одетое кожаными доспехами, помимо исключительной бабьей щедрости форм обрело воинственную целеустремленность. Курносый нос и веснушки никак не портили картину – Маруся была великолепна.
– М-Маруся, – проговорил Котик и поднялся, автоматически ставя миску, – М-Марусенька…
Оба скальных вдруг рванули вперед и оттерли женщину.
– Идолы, что ж вы делаете?
