Я переложил револьвер в левую руку, правой поднял трость детектива. Помахал ею, привыкая к весу, и предупредил:
– Еще раз увижу – убью! – А затем резким движением шибанул преследователя по колену.
Он взвыл и схватился за отбитую ногу, а я поднялся по ступеням, откинул барабан револьвера и вытряхнул из него патроны. Оружие бросил детективу, туда же кинул и трость.
– Сволочь! – пронзительно крикнул Августо и застонал: – Сволочь… Сволочь… Сволочь…
– Идем! – протянул я руку Ольге, и мы поспешили прочь.
– Ты сильно его покалечил? – спросила она, когда впереди показался канал.
– Вовсе нет, – уверил я спутницу. – Просто охромеет на несколько дней.
На несколько дней, неделю или месяц – наверняка я этого не знал, но полагал, что в противном случае очень скоро мне пришлось бы сдержать свое обещание и прострелить назойливому детективу голову. Мало кто из этой братии умел вовремя остановиться. Людям вообще это несвойственно.
На этот раз мы перешли через канал по мосту неподалеку от Ярдена, да еще изрядно попетляли по округе, высматривая слежку, поэтому вышли к пансионату с противоположной стороны.
– До завтра! – попрощался я с Ольгой, когда та постучала в дверь.
– И даже не зайдешь на чашку чая? – притворно удивилась она.
– Боюсь, мадам Ховард этого не оценит.
– Неужели ты не романтик? – рассмеялась танцовщица. – Можешь забраться в окно по клену!
Я улыбнулся шутке и пообещал:
– Обдумаю это предложение.
Лязгнул засов; Ольга поцеловала меня в щеку и потянула на себя ручку входной двери. Когда она переступила через порог, я приподнял кепку над головой и поприветствовал хозяйку пансиона.
– Доброй ночи, мадам Ховард!
Тетушка сухо улыбнулась в ответ и прикрыла дверь.
Я пожал плечами и отправился в обратный путь. Прямой дорогой не пошел, покрутился по тихим улочкам, путая следы. Вдруг сиятельный оказался крепче, чем показалось на первый взгляд? Еще не хватало навести его на пансионат…
В клуб я вошел через главный вход и сразу предупредил дежурившего там Гаспара:
– Присматривайся к хромым, хорошо? Если кто покажется подозрительным, зови меня.
– Это как-то связано с Жилем?
– Нет, другая история. Крутится тут одни шпик. Августо Маркес, слышал о таком?
Гаспар отрицательно покачал головой.
– Гляди в оба! – потребовал я и поднялся в зал на втором этаже. Переговорил там с Антонио и встал у стенки с кепкой в руках.
Сегодня нас вновь почтил своим присутствием маркиз Арлин, и гости были один представительней другого. Мундиры и фраки, драгоценности и вечерние платья. Виктор Долин фланировал по залу с бокалом шампанского и принимал поздравления, на его губах блуждала нарциссическая полуулыбка. Альберт Брандт пользовался ничуть не меньшей популярностью, и друг на друга деятели искусств демонстративно не смотрели. Опять появился «импресарио» фон Страге; на него никто внимания не обращал, а вот экзотическая спутница барона притягивала заинтересованные взгляды словно магнит.
Софи беседовала с Анри Фальером, и у меня от ощущения грядущих неприятностей засосало под ложечкой. Вид у молодого человека был откровенно недобрым, лицо кривила брезгливая гримаса. Его рыжеволосая супруга общалась с инспектором Мораном; показалось, что они хорошо знают друг друга.
– Морис! – окликнул я буфетчика. – Поправь парик!
Морис Тома оглянулся на зеркало, привел голову в порядок и улыбнулся.
– Благодарю, Жан-Пьер.
– Будь добр, попроси подойти Виктора. На пару слов.
Буфетчик подозвал хореографа, и тот с нескрываемым удивлением поинтересовался:
– Чем обязан?
– Кто-то поручил частному детективу проследить за Ольгой, – сообщил я. – Завтра, когда будешь забирать ее из пансионата, предварительно убедитесь, что за тобой нет слежки.
Серовато-стального оттенка глаза Виктора Долина глянули на меня непривычно остро, но русский хореограф тут же расслабился, резким движением
