словно доносится из-за Великой Грани.
— Да, — согласился Седрик, — теперь меня стало немного больше… если можно так выразиться. Я стал настолько же призрачным, как и большинство прочих школьных привидений. Но меня не было слышно в течение долгого-долгого времени, разве нет?
— Да, это так. Но все же с именем, подобным «Молчаливому Призраку», — с сомнением произнес Джеймс, — будет сложновато бродить туда-сюда и болтать со всеми.
— Может, у меня получится быть все время задумчивым и тихим, — размышлял Седрик, — просто плавать в воздухе, смотреть суровым взглядом и все такое. А затем, когда я прохожу мимо, люди будут шептаться между собой: «Вот он идет! Молчаливый Призрак!»
Джеймс пожал плечами:
— Можно попробовать. Полагаю, у тебя будет целое лето на то, чтобы потренироваться бродить в задумчивом молчании.
— Я тоже так считаю.
Джеймс неожиданно поднялся.
— Так ты думаешь, что станешь новым призраком Гриффиндора? — спросил он. — Я имею в виду, с тех пор, как Почти Безголовый Ник нас покинул, у нашего факультета нет собственного призрака.
Седрик на секунду задумался.
— Нет, я так не думаю. Правда. Извини. Я ведь был пуффендуйцем, помнишь?
Джеймс плюхнулся обратно.
— Точно. Я и забыл.
Несколько минут прошло в молчании, затем Седрик снова заговорил:
— Ты поступил действительно круто, когда пошел в лес и позвал Мерлина, чтобы он вернулся и помог всем нам, когда, казалось, тот уже покинул нас навсегда.
Джеймс поднял взгляд и внимательно посмотрел на привидение. Он слегка нахмурился.
— Правда? Ну, это была просто отчаянная попытка. Ведь в том, что Мерлин вернулся, виноват только я один. Я думал, что окажу миру действительно огромную услугу, встав на пути зловещего заговора Делакруа и Джексона. В итоге это обернулось тем, что она просто-напросто обвела меня вокруг пальца, а Джексон оказался хорошим парнем.
— Ну и? — парировал Седрик. — Ты ведь научился чему-то новому, разве не так?
— Я не знаю, — автоматически ответил Джеймс. На секунду он задумался, затем добавил: — Вообще, да, я думаю, это так.
— В одном вы с отцом похожи, Джеймс, — произнес Седрик.
Джеймс невесело рассмеялся.
— Не вижу в чем. Вот, что я уяснил: мой способ решать проблемы не похож на отцовский. Попытаюсь следовать его методу — и все испорчу. Буду использовать свой — смогу помочь, полагаясь на чистую удачу. Метод отца — метод героя. Мой же — метод руководителя. Мой главный талант — просить о помощи.
— Нет, Джеймс, — Седрик подался вперед, чтобы заглянуть Джеймсу в глаза. — Твой главный талант — вдохновить людей на помощь. Думаешь, это не важно? Миру нужны такие, как ты, потому что большинству не хватает смелости, или энтузиазма, или руководства, чтобы стать героями. Они хотят этого, но ими нужен тот, кто скажет им, зачем, или покажет, как это сделать. У тебя есть дар, Джеймс. Твой отец был героем, потому что был Мальчиком, Который Выжил. Такова его судьба. Путь этот нелегкий, но очевидный. Был Гарри и был Волан-де-деморт. Он знал, что должен сделать, даже если это убьет его. Ты же… ты герой, потому что решил быть им, каждый день. У тебя талант вдохновлять других на тот же выбор.
Джеймс уставился на камин:
— Я не герой.
Улыбнувшись, Седрик снова сел.
— Ты так думаешь, потому что уверен — герои всегда побеждают. Поверь мне, Джеймс. Не победа определяет героя. Очень многие из них погибли в борьбе. Большинство никогда не получит признания. Нет, герой тот, кто поступает правильно тогда, когда гораздо, гораздо легче ничего не делать.
Криво улыбаясь, Джеймс повернулся к призраку:
— Может, нам стоит звать тебя «Призрак Дрянных Советов»?
— Ха-ха-ха, — ответил призрак.
Джеймс снова вскочил:
— Спасибо, Седрик. Это… на самом деле помогает.
Седрик кивнул. Джеймс направился к лестнице, но, поставив ногу на первую ступеньку, замер.
— Кое-что по-прежнему меня беспокоит, Седрик. Возможно, будучи призраком, ты знаешь ответ.
— Возможно. Спрашивай.
