Ну, все понятно. Рассчитанный на поражение крупных, размером с человека объектов, гипноизлучатель обладал явно избыточной мощностью для небольшого зверя. Плюс малая дистанция, когда излучение еще не успело рассеяться — тут и человек не факт, что выживет, а уж собака…
Псину похоронили рядом с домом, труп же Магистра сбросили в реку — пускай крокодилы жиреют. Единственной эпитафией, которой он удостоился, было матерное высказывание оступившегося и ушибившего ногу Эспозио. Похоже, избавляться от трупов подобным образом становилось местной традицией.
Настроение за завтраком, по времени больше напоминающим ранний обед, было подавленным. Впрочем, это было и неудивительно — женщины, что называется, натерпелись. Мужчины в лице Эспозио упорно пытались не показывать виду, что для них происшедшее тоже было стрессом. Палей, кстати, тоже вел себя довольно спокойно — наверное, брал пример с отца. Тем не менее, что обоим кусок в горло не лез, было заметно. Наиболее, пожалуй, спокойным во всей их компании оставался сам Игорь — потому что подготовка у него была лучше и жизненный опыт имелся специфический. Главное же, ему просто очень хотелось жрать — работа имплантов с напряжением, близким к предельному, заметно истощила организм, который требовал сейчас новой порции дров. Перед терзающим желудок голодом меркли и отступали все остальные эмоции — какие уж тут нервы, комплексы и прочая чушь. Наскоро слепленная холостяцкая трапеза в лице яичницы пошла на ура, и теперь Игорь уплетал ее, не особенно обращая внимания на тот факт, что пятна крови возле дома еще не успели прибрать.
Когда он закончил и, с трудом удержавшись от того, чтобы сыто рыгнуть (женщины вокруг, однако), с легким сожалением отодвинул тарелку и откинулся на спинку стула, Эспозио, до того момента сидевший молча, окинул всех собравшихся тяжелым взглядом. Мрачно помассировав виски и отложив в сторону вилку, которую до этого механически крутил в руках — была у него привычка в такие моменты вертеть пальцами какие-нибудь предметы вроде ножа, авторучки или просто удачно подвернувшейся веточки — он тяжело вздохнул и сказал:
— С вашего позволения, я бы хотел кое-что уточнить.
— Валяй, — махнул рукой Игорь. Съеденный завтрак сделал его благодушно-спокойным и расслабленным, шевелиться не хотелось. К тому же, после удара гипноизлучателем и очередного задействования имплантов, любое резкое движение причиняло кучу неприятных ощущений. Хотелось просто растечься по креслу и посидеть. А еще лучше — полежать. В идеале — вообще пойти и снова завалиться спать. И чтоб не кантовали! Увы, Эспозио хотел высказаться, а раз так, приходилось идти навстречу пожеланиям товарища.
— Благодарю, — имперец встал, широко расправив плечи. — Итак, дамы и господа, вам не кажется, что во всем, что сегодня произошло, имеется одна маленькая странность?
— И не одна, — ухмыльнулся Игорь. — Для начала, как этот козел вылез из погреба и добрался до оружия?
— С оружием-то как раз все просто, — поморщился Эспозио. — Броневик мы не закрывали. Точнее, я не закрыл — моя ошибка, моя вина, хотя все тут вроде бы свои, кто бы мог подумать… А вот как он вылез из погреба — это и впрямь интересный вопрос. И вы знаете, я осмотрел крышку и пришел к выводу, что открыли ее снаружи. Учитывая, что здесь только мы… Сидеть!
Игорь удивленно переводил взгляд с Эспозио, на лице которого застыла хищная ухмылка, на Софью, замершую, так и не успев вскочить. Пистолет в правой руке имперца смотрел ей точно в лоб. Пожалуй, Игорь и сам не сумел бы его выхватить с такой скоростью, даже несмотря на всю свою хваленую реакцию пилота.
— Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?
Софья, не спуская глаз с пистолета, медленно села на место, осторожно взяла со стола бокал с вином и чуть-чуть отпила. Эспозио победно улыбнулся:
— А что тут объяснять? Ночью, пока мы спали, эта дамочка встала и открыла погреб. Не знаю, зачем она это сделала и почему в таком случае просто не перерезала нас спящими, но погреб открыла именно она, больше некому. Руки, девушка, держите на виду и не ерзайте — с такого расстояния и слепой не промахнется… Так что пригрел ты, командор, змею на груди. Хотя, конечно, довольно красивую змею.
— Но…
— Игорь, не будь младенцем. Кроме нее никому больше это просто не нужно, у нас с тобой и так уже есть все, что нужно, мои с того, что этот, как ты выразился, козел выбрался, тоже ничего не имеют, следовательно, методом исключения, остается только она.
— Но зачем ей это? — ошарашенно спросил Игорь.
— Пока не знаю, но скоро, думаю, она сама нам все расскажет. Твой допросный стульчик еще живой?
— Живой, — пробормотал Игорь, с интересом глядя на Софью. — Вполне еще живой.
— Я и сама все скажу, — голос Софьи звучал неожиданно твердо. — Только… понравится ли вам это?
Ответить ей никто не успел. В правой руке девушка продолжала вертеть наполненный рубиновой жидкостью бокал на длинной тонкой ножке. Мизинец ее чуть шевельнулся, и стеклянный кружок на кончике этой самой ножки с печальным треньканьем отвалился, и в следующий момент получившийся импровизированный стилет выскочил из ее пальцев, насквозь пробив руку Эспозио чуть выше кисти. Прежде чем пистолет упал, он все же один раз выстрелил — очевидно, рефлекторно дернувшийся палец нажал на курок, но пуля лишь выбила несколько щепок из дощатого пола.
Эффектно все получилось, красиво — и невероятно быстро. Игорь, пожалуй, и сам бы так сумел — лет этак восемь-десять назад, в бытность свою
