поглядывали на его оружие с замешанным на интересе уважением.
В принципе, на том организованное сопротивление и закончилось. Пару раз в них еще пытались стрелять, но вяло, без энтузиазма. Басову в одном месте пришлось еще разок громыхнуть из своей чудо-пушки, и это, очевидно, убедило местных, что продолжать сопротивление бессмысленно и чревато осложнениями для здоровья. Самого Басова это не остановило бы, и побрыкаться в местных лабиринтах, на его взгляд, было вполне возможно, хотя бы, чтобы перед смертью нанести врагу максимум урона, но европейцы относились к проигрышу чуть иначе. Четверть часа спустя всякое сопротивление прекратилось, и русские стали полными хозяевами базы на Метиде.
Захваченная база. Чуть позже
Раненых отправили на крейсер сразу же, остальные, включая Басова и Кузнецова, остались. Откровенно говоря, в присутствии здесь профессора нужды больше не было совершенно, равно как и большинства десантников. Пленных загнали в одно из пустующих помещений, явно построенное на вырост, и поставили охрану, да они и не пытались сопротивляться. Так что воевать было не с кем, но и возвращаться на «Аскольд» раньше времени Басов нужды не видел. Что там делать? Зато неспешно, в деталях рассмотреть базу казалось интересным, и он, сняв скафандр, отправился на экскурсию.
Откровенно говоря, детище западной строительной мысли особого впечатления на профессора не произвело. Чем-то оно напоминало ему планировку некоторых американских городов – квадратно-гнездовая, иначе и не назовешь. Авеню, авеню, авеню – стрит, стрит, стрит. И все какое-то миниатюрное, скудное. Торжество минимализма. Впрочем, неудивительно, при их-то скудности ресурсов.
Интересное, тем не менее, нашлось, и совсем не там, где ожидал Басов. Если конкретно, то в стенах коридоров – неприкрытые, они позволяли видеть срезы самых разнообразных пород, в большинстве своем Басову незнакомых. А он-то считал себя неплохим специалистом. Х-ха! С точки зрения родной планеты – возможно, а вот в отношении космоса – извините.
Однако в одном месте стена его привлекла, и, поковырявшись немного, профессор пришел к выводу, что уж этот участок стоит и изучить подробнее, и описать. Пускай не он разберется, пускай кто-то другой, но сама по себе такая порода в космосе вряд ли могла появиться. И хотя она не вполне соответствует земным аналогам, не мергель и не аргиллит[5], что-то новое, однако увидеть ее здесь… Нет, происхождение Метиды однозначно сложнее, чем принято считать.
Этому увлекательному занятию он предавался в течение следующего часа, после чего, пребывая в неожиданно хорошем настроении, бодро прошел на центральный пост базы. И там его ждала совершенно неожиданная встреча, подтверждающая мнение бывалых путешественников о том, что космос – он маленький.
Когда Басов без стука (единственный десантник у входа лишь кивнул ему) вошел в помещение центрального поста, куда более тесного, чем, к примеру, рубка «Седова», то обнаружил там двоих: Кузнецова, с мрачным выражением лица сидящего в кресле, и устроившегося напротив невысокого, лысого пухлика. Этот, несмотря на жесткий стул, ухитрялся восседать на нем, будто король, и даже головы в сторону нового действующего персонажа не повернул.
– А, это ты, Сергей, – поднял глаза Кузнецов. – Заходи.
– Я, конечно, – отозвался Басов, хотя вопрос и относился к разряду риторических. – А ты кого ожидал увидеть? Тень отца Гамлета? И чем вы тут занимаетесь – таким интересным, и без меня?
– Да вот… местное начальство.
– Бывшее начальство, ты хотел сказать, – усмехнулся Басов, беря стул, и, усевшись, приступил к детальному изучению профиля толстяка. Тот чуть заметно побелел, но надменного вида не растерял.
– Оно таковым себя почему-то не считает. Коды управления передавать решительно отказывается. Угрожает Гаагой…
– Дурак, да? – с интересом повернулся к Кузнецову профессор. Вопрос не был лишен смысла, поскольку эту самую Гаагу еще не закончили восстанавливать – русские танки во время штурма наскоро возведенного вокруг города укрепрайона попросту сносили все на своем пути, истратив, в среднем, по три боекомплекта.
– Скорее, упертый.
– А если в рыло?
– Мараться неохота. И, самое паршивое, химию для допроса не взяли, это ж на крейсер его тащить.
– Тоже вариант. А чего сразу не отвезли?
– Думал, договоримся.
– И ошибся? Ладно, сейчас исправим. Договоримся. Ну-ка, мил-человек, поверни ко мне свою смутно знакомую рожу.
Басову не требовалось даже играть – конкретно с этим кадром он был знаком. Заочно, конечно, но уж в лицо-то помнил. Нельзя, конечно, сказать, что очень рад был очной встрече, но и упускать такой шанс не собирался.
Бывший начальник европейской базы сделал вид, что не понимает, но был тут же поставлен в вертикальное положение мощной профессорской дланью. При местном тяготении к разряду подвигов сей жест не относился, но выглядело все равно эффектно. Басов развернул его лицом к себе, по-птичьи наклонил голову к плечу, рассматривая, а потом пробил классическую «двойку», от чего лысый улетел бы к стене даже в условиях земного тяготения.
