– Извините, господин дознаватель, но я уже рассказал вам все то, что по-настоящему важно.
– Электронщик – ваше светское образование, – я резко сменил тему, надеясь вывести Красинского из состояния завидного душевного равновесия, которое он демонстрировал. – Однако вы никогда раньше не работали по специальности. До того, как подписали контракт, вы возглавляли православную церковь на Марсе. Почему вы оставили паству и прилетели сюда?
Красинский опустил глаза.
– Это – моя ноша, мне ее и нести, – смиренно сказал он.
Больше я от него ничего не добился.
К счастью, был Сэм. Часом позже он поделился со мной некоторыми подробностями.
– Джеймс Финнеган не позволял Борису проповедовать. Не освобождал от работы на церковные праздники. Постоянно делал уничижительные замечания по поводу некоторых религиозных обрядов.
– Они ссорились на почве религии?
– У них были эмоционально насыщенные диспуты на эту тему.
– Эмоционально насыщенные, – повторил я нейтральную фразу. – Что вы под этим подразумеваете?
– Использование экспрессивных выражений обоими, употребление нецензурной лексики Финнеганом, повышенный тон и угрозы.
– Кто кому угрожал? – насторожился я. Представить спокойного, уравновешенного, располагающего к себе Красинского даже просто повышающим голос было трудно.
– В разной степени они оба угрожали друг другу. Надо заметить, запугивания Финнегана были гораздо более четко выражены.
– Примеры, пожалуйста.
– Однажды Финнеган сказал: «Еще раз сунешься ко мне с душеспасительными беседами или влезешь не в свое дело, вылетишь отсюда к чертям», – процитировал Сэм. – На что Красинский ответил: «Рано или поздно, но за грехи всегда настигает кара Всевышнего!» Финнеган сказал: «Твой Бог вряд ли найдет меня на этом чертовом астероиде», Красинский ответил: «Но его последователь здесь есть».
Сэм прав – угроза Финнегана более чем прямая. Однако слова Бориса тоже можно расценить как предостережение. Неявное, но вполне выраженное.
– Что Красинский имел в виду, когда говорил, что Финнеган нарушал Божью заповедь «не прелюбодействуй»?
Сэм на секунду замялся.
– Полагаю, отношения начальника станции с Николеттой Басси.
Я начал с вопроса в лоб, едва только Николетта Басси присела на краешек стула.
– Какие у вас были отношения с Джеймсом Финнеганом?
Николетта немедленно покраснела.
– Обычные рабочие отношения.
– А вне работы – как вы с ним ладили? У вас были конфликты?
Девушка замялась.
– В условиях замкнутого пространства конфликты неизбежны.
Николетта так явно чувствовала себя не в своей тарелке, что мне стало совестно. Выбора, однако, у меня не было – давление на женщин почти всегда эффективней, чем на мужчин.
– Не уходите от ответа, – жестко потребовал я. – У вас были с Финнеганом разногласия? Ссоры?
– Были.
– Причины?
– Финнеган не всегда соглашался с тем, как я планировала…
– Меня интересуют конфликты личного характера, – перебил я.
Николетта не ответила.
– Вы были приятелями? – продолжал настаивать я. – Друзьями? Любовниками?
Девушка вздрогнула, затем отрицательно мотнула головой.
– А кем тогда? – повысил я голос.
– Всего лишь коллегами.
– Вот как. Однако отношения с коллегами бывают разные. Кто-то нравится, кто-то раздражает, с кем-то больше общего…
– Он мне не нравился. Ничего общего у нас не было. Просто человек, с которым я вынуждена была работать и уживаться по условиям контракта.
Я побарабанил пальцами по краю стола и резко сменил тему:
– Вы получили образование в престижном Миланском университете, вас распределили на высокопрофайловый проект «Земля – Фобос – Земля»
