приказ командира быстрее сваливать, немцы к селу подошли, а силы у наших и так небольшие. Легко сказать, сваливайте побыстрее. Это не такое и быстрое дело.
Дождь ночью закончился, в воздухе влаги уже не было, хотя дороги до сих пор раскисшие. Димка, соскочив с телеги, побежал в кусты, мы с дедом торопливо последовали за ним. Потом стали спешно запрягать лошадей. Пока остальные тоже справляли свои дела, мы с дедом очистили колёса от грязи и смазали оси. У деда была банка со смазкой, пахла как дёготь, но вроде не он. Пули уже свистели над головой, пара разрывов была в воде, когда мы, наконец выкатившись на дорогу и стегая лошадей, помчались от реки. И только через километр сбавили скорость, а через два уже двинули неспешным шагом. А буквально через полчаса после того, как мы отъехали от моста, сзади, дрогнув, раздался грохот взрыва.
– Это что? – спросил Димка, сидевший рядом.
– Мост взорвали.
– Ух ты…
Поднимающееся солнце сушило землю. Тент и палатку убирать мы не спешили, пусть тоже подсохнут. Шарик остался сидеть в телеге, а вот лайки бежали рядом, изучая окрестности. Лишь Белке чуть позже надоело, и она запрыгнула обратно. Вскоре нам попалась деревня, полная беженцев, в неё и заехали. Везде дымили трубы, судя по запаху, пекли хлеб, так что нам удалось купить горячий каравай, и мы все перекусили бутербродами. Собак покормили и двинули дальше, держа направление на псковско-московскую трассу. До неё километров пятьдесят осталось, а там уже пойдём на Москву не сворачивая.
Малышня с интересом поглядывала на беженцев. Тут с ходу можно определить, где городские, а где деревенские. Деревенские все в тёмной немаркой одежде, большинство в головных платках, что маленькие девочки, что женщины. А вот городские в сарафанах, зачастую с непокрытой головой. С сумочками или чемоданами. У деревенских только мешки со скарбом, у зажиточных ещё и телеги. Мы, похоже, к последним относились, даже с двумя транспортными средствами. Судя по взглядам немногочисленных мужиков, не по чину имеем, надо бы отобрать. Правда, наши псины ясно демонстрировали, что можно огрести.
Проехав от деревни километров семь, мы встали на обед. Тент и палатка уже подсохли, поэтому мы их свернули и убрали тюками. Пока готовился обед, дед из ивовых веток и тряпья соорудил люльку для младенца, главное, чтобы тот пылью не дышал. А её скоро много будет, дороги на глазах сохли, лужи испарялись, морило, становилось очень жарко.
Остановились мы у живописного и широкого озера, нашли песчаный пляжик, так что малышня побежала плескаться у берега. Марина отплыла подальше, а я аж на середину заплыл, ныряя и хохоча. Люблю воду, а в такую жару особенно. Когда стали созывать на обед, я нехотя погрёб к берегу, есть мне хотелось не меньше, чем купаться.
Когда обедали, я задумчиво осмотрелся и сказал:
– Останемся тут до завтра. Себя в порядок приведём, телеги, ну и постирушки устроим.
У малышни моё решение вызвало только восторг, они из озера и не вылезали бы. Да и я хотел порыбачить.
– А немцы? – спросила мама.
– Один день ничего не решит. Уйдём, – успокоил я её. – Кстати, деда, давай пулемёт достанем осмотрим. Я, когда ощупывал чехол, что-то странное нащупал, как-то он слабо похож на МГ-34. Ствол слишком толстый. Не похож на тот, что мы в коляске мотоцикла осматривали.
– Поглядим, – охотно согласился дед.
Поев, мы в окружении любопытной малышни достали тяжеленный тюк, как только под дождём да ещё скользким от влаги его закинули? Спустили на траву и расстегнули.
– О, «максим», – удивился я.
– Это МГ-08. У нас такой был, когда я в Германскую воевал, – сказал дед, ласково протирая ствол пулемёта. – На батарее трофейный был. Хороший аппарат. Однажды, когда к нам немцы с тыла подбирались, здорово он их прочесал. Отбились тогда. Потом бомбой с эроплана его накрыло, так и бросили… А колёсный станок где? Да ленты нужны. Ты брал?
– Да, только там тренога была для него, станка не было, лент пять вроде. Все снаряжённые.
– Аккуратные немцы, – пробормотал дед.
– Что, у них нормальных пулемётов нет, эту древность ставят на бронетранспортёры? – спросил я, зарывшись в трофеи на телеге: нужно треногу найти и сумки с лентами.
Вытащив всё, что так или иначе относилось к пулемёту, помог деду установить его на треногу и снарядить.
– Щитка нет, – посетовал дед, примериваясь. – Хм, не помню, чтобы у нашего была пистолетная рукоятка и приклад.
– Модифицированный, наверное. Ручник сделали, только крепление не для сошек, а для станины, – ответил я, с интересом наблюдая за действиями деда. – Ты из такого стрелял?
– Нет. Такой пулемёт наш поручик в карты выиграл у какого-то пехотного офицера, прапорщика вроде. Сам всегда из него стрелял, он очень хорошим пулемётчиком был. А вот обслуживать не любил, чисткой солдат заставлял заниматься. Мне вот тоже пару раз приходилось. Сколько лет прошло, а всё
