– Привал, отдохнём? – спросил он.
– И это тоже. Там на дороге что-то странное, вроде застрявшей машины. Пойду гляну.
Как ни странно, до этого нам попадалась только битая, а не брошенная техника. Вполне возможно, это наша машина, но всё же поостережёмся, что-то больно обводы у неё странные. Не легковушка, но и не грузовик. Вернувшись к своей телеге и задрав край палатки, я закопался рукой в солому. Одна из лаек высунула из-под палатки нос и стала вылизывать мне лицо, я отмахнулся от неё. Дорывшись до мешка с оружием, достал трофейную гранату и, пристроив её за поясом под плащом, стал уходить в сторону, чтобы к машине подойти сбоку.
Предосторожность оказалась нелишней: приблизившись, я опознал в неизвестной машине, осевшей на бок, немецкий бронетранспортёр с бело-чёрным крестом на броне. Я достал пистолет, приведя его в боевую готовность, и, осторожно подкравшись, стараясь издавать как можно меньше шума, через неплотно закрытые задние десантные двери заглянул внутрь бронетранспортёра. А там трое немцев сидят, натянули тент над боевым отсеком и на горелке, вроде примуса, готовят ужин. Пахнет очень даже аппетитно, чем-то мясным, не тушёнка, а что-то колбасное. Огонёк примуса освещает внутренности бронетранспортера, и я понял, гранату использовать не буду, жаба задушит. Столько хабара! Лишь бы лошадям сил хватило всё увезти.
Похоже, экипаж пытался вытолкать увязшую машину, я это понял по брёвнам под гусеницами, но безнадёжно. Вероятно, они были не одни, но другие ушли дальше, задачу выполнять, а эти остались ждать помощи, кто их выдернет из грязи. Это даже хорошо, в ближайшее время явно никто не придёт, так что можно спокойно прибарахлиться. Беспокоило только, что немцы теперь точно есть впереди и конечно же позади, но я всё же надеялся проскочить.
Я потянул крайнюю дверцу, та предательски скрипнула, и немцы, дёрнувшись, повернулись в мою сторону, но уже поздно. Ствол пистолета смотрел на них. Сразу загрохотали выстрелы, и пули стали дырявить френчи немцев. Ни один за оружие схватиться не успел, настолько неожиданным было моё появление и мой молниеносный отстрел. Пошатнувшись, я ухватился за створку – немного перенервничал, лёгкий упадок сил был. Я убрал оружие и, проверив трупы, быстро освободил их от трофеев и стал выталкивать наружу, чтобы не мешали и не пачкали всё кровью. После этого, проверив примус, его уронили и потушили, побежал к нашим. Наверняка ведь волнуются. Как и ожидалось, дед занял оборону с берданкой у моей телеги.
– Что там? – спросил он, выходя мне навстречу из-за коня.
– Трое немцев было, на бронетранспортёре. Застряли. Двигаем вперёд, трофеи собирать. Их там много. Кстати, дед. Это тебе. Подарок. Часы наручные.
– А тебе? – с охоткой принимая подарок, спросил дед.
– У меня теперь их пятеро, всем раздарю, – засмеялся я.
Шагая пешком, держа лошадей под узды, мы добрались до бронетранспортёра и по-хозяйски с дедом залезли в боевой отсек.
– Эх, справная военная машина. Нашим бы угнать, – похлопав по броне, вздохнул дед.
– Дед, собираем трофеи и двигаем дальше. Давай снимать с креплений на стенках это противотанковое ружьё. Патроны к нему я нашёл в этих двух брезентовых сумках, пятьдесят штук всего. Не запасливые немцы попались.
– А это что? – стукнулся дед коленкой о тюк из брезента, теперь потирая ушибленное место.
– Это пулемёт, немцы его из-за дождя с крепления сняли. Тут ещё два ящика с патронами к нему. Ха, картонные ящики.
Мы перенесли на мою телегу ружьё, пулемёт в чехле, два автомата МП, один карабин с оптическим прицелом, боезапас ко всему этому, пару ящиков с гранатами, нашёлся даже новенький ППШ с двумя запасными барабанными магазинами. Осмотрев клеймо, я с изумлением узнал, что автомат произведён в сороковом году. Пилотная партия ещё до принятия на вооружение, ручная сборка, раритет. Это оружие я точно никому не отдам. Всё хорошо, вот только патронов к нему нет. Да и у меня к ТТ осталось всего семь патронов. Потом мы начали снимать канистры с бортов, их четыре было, по две с каждого борта. Хотя держатели ещё были. Три канистры с бензином, одна пустая, но мы в неё залили из бака «Ганомага». Забрали и довольно солидные запасы продовольствия, даже тент дед снял. После отогнали наши повозки, облили бронетранспортёр бензином и подожгли его. Дождь не дал нормально разгореться, но мотор полыхал и дымил, так что испортили машину, что есть гуд.
И мы погнали к селу, благо чуть позже качество полотна улучшилось, похоже, гравийка пошла. На въезде нас остановил пост. Наши. Мы сообщили, что видели застрявший немецкий бронетранспортёр, объехали его стороной, но немцев не видели. Сержант, старший на посту, сказал, что часа четыре назад немцы наскоком пытались проскочить, да огребли. Два мотоцикла бойцы укатили в расположение, остальные, расстрелянные, сбросили с дороги, поэтому мы их и не увидели. Мы проехали через село, а потом был железнодорожный переезд и мост.
На мосту нас осветили фонариками и бегло осмотрели, что везём, вернее, пытались, но наткнулись на четыре оскаленные собачьи морды, боец только отшатнулся. А когда заглянул под тент, младший братик как дал рёву… И мама с бабушкой тут же зашипели на бойца, так что тот махнул рукой: проезжайте. И мы застучали колёсами по настилу моста, а когда проехали, свернули с дороги и у кустарника встали. Я понимал, что останавливаться не следует, но дальше лошади не пойдут. Вон, они уже не обращали внимания на поводья, устало дышали, поводя боками. Пришлось под узды брать и вести пешком.
Мы распрягли коней, стреножили их, почистили и дали напиться, принеся воды от реки. Вскоре они уже пощипывали траву, а мы с дедом забрались под палатку. Тут тепло, собаки нагрели, и Димка спал, пригревшись. Даже ужинать не стали, не до еды было, слишком устали, отдохнуть надо.
Как вырубились с дедом, и не заметили, а едва начало рассветать, нас разбудила перестрелка, перешедшая в бой у села на другой стороне реки. Я ещё только пытался вылезти из-под тяжёлой, пропитавшейся влагой материи палатки, как к нам подбежал боец из охраны моста и передал
