– Не «кто-то». Я видел, как
Клео молча слушала.
– А когда мой отец заметил меня и понял, что я все это видел, он улыбнулся – так, словно ждал от меня одобрения. Тогда я не сообразил, но теперь понимаю. Если отец пожелает избавиться от кого-либо, кто встанет у него на пути, он не остановится ни перед чем. Так было всегда, и так будет впредь. Пойми это, принцесса, если желаешь хоть немного облегчить себе жизнь.
Что это было – предупреждение? Или Магнус искренне желал ей помочь?
– Надеюсь, меня ты не считаешь угрозой? – осторожно подобрав слова, спросила она.
Он придвинулся еще ближе. Слишком, слишком близко! Клео так стиснула за спиной узорную рукоять, что выпуклая резьба впилась в ладонь.
– Что думаю я, значения не имеет, – ответил Магнус. – Мысль притягивает магию, только если принадлежит ведьме.
– То есть ты всегда и в любом случае делаешь то, что он говорит.
– Именно. И буду продолжать.
– Он собирается расправиться со мной?
Эта мысль, будучи высказанной, словно выпустила на волю страх, прятавшийся в потаенной глубине ее существа. Но не только. Вместе со страхом на поверхность всплыла клокочущая ярость.
На лбу Магнуса возникла морщинка.
– Да ты, я смотрю, от каждого угла шарахаться начинаешь. Правильные невесты так себя не ведут.
Клео зло смотрела на него.
– Оставь свой снисходительный тон! А то я не знаю, что ты задумал!
– В самом деле? – Магнус склонил голову к плечу. – Прости, но в это я ни за что не поверю. Та единственная, что готова была шпионить ради тебя, ушла навсегда. Надо сказать, ты поместила свою драгоценную Миру очень разумно. Там она могла бы кое-что ценное разузнать.
При мысли о погибшей подруге в груди Клео разгорелась боль. К тому же Магнус был не прав. Она предложила Миру в сиделки для Люции не ради подслушивания, а лишь затем, чтобы помочь той выжить.
– Она погибла из-за тебя! – бросила Клео. В эти мгновения ей потребовалась вся ее воля, чтобы не выхватить кинжальчик из-за спины и не всадить его Магнусу прямо в грудь.
Такое обвинение заставило его нахмуриться.
– Нет. Я защищал ее. По крайней мере пытался. Отец действует не думая, в особенности когда дело касается любопытных служанок. Будь моя воля, я пощадил бы ее.
– Лжешь!
– Нет, не лгу. По крайней мере в этом. Твоя подруга Мира вступила на лезвие бритвы, просто оказавшись в одной комнате с представителем семейства Дамора. И жестоко поплатилась за это. Так же, как твой охранник в Пелсии.
При упоминании о Теоне глаза Клео наполнились непрошеными слезами.
– Никогда больше не упоминай его имени!
– Я ни о чем и никогда не собираюсь спрашивать твоего позволения. – Магнус смотрел в сторону. – Однако я знаю, что тот мой поступок был продиктован страхом и трусостью. Лишь этого я стыжусь.
Горячая слеза скатилась по ее щеке.
– Моя семья погибла, – проговорила Клео. – Мое королевство похищено у меня. Мои друзья один за другим гибнут от рук твоих родственников…
– И ты сама дышишь лишь благодаря нашему мягкосердечию.
– Мягкосердечию? Это слово ни к одному из вас нельзя применить. И я ни единому слову не верю из того, что ты тут наплел мне про своего деда. Если в нем текла та же кровь, значит он был таким же тираном и душегубом. Лимерийцы бессердечны и так же холодны, как сама их страна! Неудивительно, что и у тебя сердце ледяное.
Эти слова заставили Магнуса улыбнуться. Улыбка получилась очень неприятная.
– Раньше ты, помнится, говорила, что у меня вообще нет сердца. Я расту в собственных глазах. – Он изучающе смотрел на нее. – Ладно, хватит старое поминать. Давай лучше обсудим, как мне поступить с нашим общим затруднением в эту судьбоносную ночь?
– С каким? – начала было Клео, но не договорила.
Магнус сгреб ее за плечи и заставил повернуться. Клео вскрикнула: он вырвал кинжал у нее из руки, потом оттолкнул так, что она растянулась поперек постели.
Она лежала, с ужасом наблюдая, как Магнус рассматривал золотое лезвие.
Потом он метнул в ее сторону ледяной взгляд:
