– Я-то думала – может, ослышалась.
– Тебе что-то не нравится в моем плане?
– Мне в нем много чего не нравится. – Девушка замялась, как будто он застал ее врасплох.
Стоявший рядом с ней Брайон озадаченно смотрел на друга.
– Кому еще что-то не нравится? – Йонас обвел взглядом весь круг собравшихся повстанцев. Ребята негромко переговаривались, одни посматривали на вожака с интересом, другие – восторженно, третьи – настороженно. – Или только Лисандра готова совать мне палки в колеса, что бы я ни решил?
– Нас всех уже раз едва не перебили по милости короля. Хочешь дать ему еще один шанс?
Говорил парень по имени Иван. Поначалу Йонас вроде усматривал в нем задатки вожака, но проявлялись они лишь в том, что Иван редко повиновался приказам без спора. С ним все приходилось решать чуть ли не дракой. А смелость, которую он подкреплял своим ростом и крепкими мышцами, была, по сути, поверхностной.
В данном случае он был не вполне прав. В ту ночь, когда лимерийская стража ворвалась в лагерь, среди повстанцев не погибло ни одного человека. Чудесным образом и ко всеобщему облегчению. Значит, решение в случае чего рассеяться по лесу и вновь собраться в запасном лагере было верным. Йонас, во всяком случае, воспринял это как знак, что их борьба будет продолжаться.
Ну да. Очередное сражение – в день венчания Клео.
– Должно сработать, – произнес Йонас достаточно громко, чтобы слышали все пятьдесят человек. – Король Гай падет!
– Покажите ему, – сказала Лисандра.
– Покажите что? – спросил Йонас.
Брайон вышел вперед. Он держал в руке кусок пергамента. Развернув, он показал его Йонасу.
На пергаменте красовалось изображение темноволосого юноши и надпись:
Йонас Агеллон.
Разыскивается за похищение и убийство
предводитель пелсийских бунтовщиков,
дерзнувший противостоять великому и благородному
королю Гаю,
законному правителю всей Митики,
награда 10 000 сантимов
за мертвого или живого.
Во рту внезапно пересохло. Не подавая виду, Йонас сунул пергамент обратно:
– Не очень-то и похож на меня.
Лисандра гневно фыркнула:
– Теперь понимаешь, с чем мы имеем дело? Ты становишься знаменитым!
– Это ничего не значит и не влияет на наши планы. И кстати, я, может, виновен в похищении, но никоим образом не в убийстве! Я никого не убивал.
Во всяком случае – пока. А вот со временем…
– По-твоему, ложь остановит короля? Он хочет твоей смерти – и посулил жадным оранийцам награду, чтобы помогли тебя разыскать!
– За десять тысяч сантимов я сам готов задуматься, а не сдать ли тебя, – сказал Брайон.
Йонас фыркнул, хотя ему было очень не по себе.
– Меня самого подмывает себя сдать за этакую награду!
Лисандра метнула на того и на другого убийственный взгляд:
– Не смешно!
Пришлось согласиться: действительно, совсем не смешно. Йонас даже не особенно удивился, что король предпринял нечто подобное. Напротив, это был добрый знак: похоже, с восставшими начинают считаться. И если Йонасу суждено было стать «лицом» – пусть и довольно скверно нарисованным – повстанческого сопротивления, этим следовало только гордиться.
– Я почему-то думал, ты, Лис, обрадуешься предложенному ходу, – сказал Йонас, надеясь утихомирить нарастающий гнев девушки. – Ты же с первого дня только и говоришь, как бы напасть на лагеря строителей.
– Да, и я сама убедилась, насколько мы не готовы к таким крупным делам. Теперь понимаю: нас слишком мало, чтобы нападать то на один лагерь, то на другой. Надо все очень четко продумать, иначе нас перебьют. Сейчас я именно над этим и размышляю. Пытаюсь вычислить, какой участок дороги защищен слабее, а значит, наше нападение будет наиболее действенным.
– Но ты хоть согласна, что короля было бы очень неплохо убрать? С его смертью строительство дороги должно прекратиться.
