– Так говори же прямо сейчас! Скорее! Скажи все, что считаешь необходимым! Не заставляй меня снова ждать!
– Ты мне доверяешь, принцесса?
– Не вижу ни единой причины верить тебе, – глядя ему в глаза, прошептала она.
– Так-таки ни единой? – Он поднял бровь.
– Эти секреты… – Она едва не улыбнулась. – Они касаются меня? Я права?
Он кивнул.
– Я должна знать, что на самом деле гласило пророчество о моей магии. Пока я лишь знаю, что должна стать волшебницей, способной направлять энергии всех четырех элементалей.
– Да, именно так. И ты это можешь.
Она почувствовала разочарование. Опять все то же самое!
– Но чего ради? Да, я могу творить кое-какую магию, но я не хочу!
Он крепче сжал ее руки:
– В пророчестве Эвы есть еще одна часть. Самая важная и наиболее тщательно хранимая.
– Скажи мне!
– Ты станешь той, кто выпустит нас из заточения и воссоединит с Родичами. – Он вновь оглянулся на хрустальный город, и на прекрасном лице отразилась тревога. – Ты спасешь всех нас от уничтожения.
– От уничтожения? – Она пристально вглядывалась в его глаза. – Что ты имеешь в виду?
Он тряхнул головой:
– С тех пор как мы утратили Родичей, тысячелетняя магия, питавшая жизненными силами это место, понемногу начала угасать. Когда она рассеется окончательно, исчезнут и элементали. И не только в Убежище, но и во всем мире. А ведь из магии элементалей произошла жизнь. Не станет ее – и ничего не останется. Понимаешь, принцесса? Ты – ключ к нашему будущему. И не только к нашему…
Настал ее черед мотнуть головой.
– Не может этого быть! Я же понятия не имею, что и как делать! Ты думаешь, я способна спасти мир?
Он встревоженно смотрел на нее:
– Мне не полагалось открывать тебе это. Во всяком случае, сейчас… Она разгневается на меня, но… У тебя есть право знать!
– О ком ты говоришь? О твоей подруге Федре?
– Нет. – Он покачал головой. – Кое о ком другом… Только никому не рассказывай. И никому не доверяй – слышишь, ни в коем случае! Даже тем, кто покажется тебе достойным доверия!
– Алексиус…
У него на лице была такая боль, такое жгучее чувство… И все это – из-за нее.
– Мне не полагалось бы ничего к тебе чувствовать, – прошептал он, притягивая ее ближе. Она не могла оторвать от него взгляда. – Когда я наблюдал за тобою издалека, расстояние помогало мне оставаться бесстрастным. А теперь я не могу…
Люция смотрела на него, едва дыша. Его прикосновение было попросту огненным.
– Ты стала очень важна для меня, – продолжал он, запинаясь. – Я сам себе не отваживаюсь признаться насколько. Никогда не мог понять, как это бессмертный может влюбиться в смертную. Это лишено смысла. Я думал: что за глупцы, готовые променять вечность на жалкие несколько лет с тем, кто завладел их сердцами. Теперь я больше так не считаю. Потому что смертные, ради которых можно принять смерть, действительно существуют!
Она почувствовала, как вспыхнули щеки, но сразу перестала думать об этом. И сама придвинулась близко к нему… совсем близко…
– Мне не следует более посещать твоих снов, – проговорил он, и боль отразилась на его лице. – Впереди – опасности, которых ты не можешь даже постичь. Но нет, должны же быть иные способы отыскать необходимое! И если они есть, я их найду! Клянусь!
Люция не очень поняла, что имелось в виду. Только то, что он, кажется, влюблялся в нее и сам это признавал.
– Нет, – сказала она. – Тебе именно следует посещать мои сны! Ты не можешь просто взять и бросить меня! Ты тоже стал очень важен для меня, Алексиус! Не уходи из моей жизни!
В темном серебре его глаз по-прежнему отражалось страдание. Какая это была мука! А сколько ответов на вопросы, которых она даже не успела задать!
Он вдруг взял в ладони ее лицо, наклонился и коснулся губами ее губ.
Может, это было задумано как вполне целомудренный поцелуй, но мало ли что и как было задумано… Его ладони скользнули вниз, к ее талии, и он с силой прижал Люцию к себе, а поцелуй становился все глубже и глубже… Она ласкала его лицо, его подбородок, запускала руки в его волосы… У его тела был вкус пряного меда – попробуешь раз и захочешь снова и снова. И ей захотелось большего. Ее пальцы нашли тесемки его рубашки и распутали их, оголив грудь. Против сердца у него обнаружилась отметина – светящийся золотой завиток.
