Комнаты для гостей напоминали отдельную квартиру: две спальни, выходящие в общую гостиную, туалет и ванная. В ванной, к восторгу Нины, обнаружилась горячая вода. Смеситель, правда, отсутствовал, только два крана со здоровенными латунными вентилями: из одного тек едва ли не кипящий поток, из второго — ледяной.
Но после ночевки под открытым небом это казалось досадной мелочью, а не проблемой. Тем более что в качестве компенсации предлагался огромный набор разнообразных баночек с шампунями. По крайней мере пахли они как шампуни. И глаза щипали как шампуни.
Мышцы слегка ныли после вчерашнего велосипедного марш-броска, но боль быстро растворилась в воде, и Нина с удивлением отметила, что чувствует себя прекрасно, по крайней мере физически. Омолодившийся организм воспринимал нагрузки чуть ли не с благодарностью.
С душой все обстояло намного сложнее, там творился совершеннейший хаос: беспокойство за Алинку, шок от пребывания в другом мире, магия и арфактумы, лошади и машины, чужие люди и осколки их биографий, дом, напоминающий лабиринт, Ракун, то насмехающийся, то спасающий в последний момент, — все это смешивалось друг с другом, варилось, как в огромном котле, булькало, шипело и изредка выплескивалось наружу. Но Нина понимала: если сейчас она нырнет в этот котел, пытаясь разобраться, то просто сварится целиком. Проще было не трогать этот безумный коктейль, а то и вообще не думать о нем. По крайней мере до той поры, когда все закончится и появится возможность запереться где-нибудь и нареветься вволю.
Когда-нибудь.
Не сейчас.
Нина решительно вылезла из ванной, закуталась в здоровенное махровое полотенце (гостевых халатов и тапочек местный сервис, к сожалению, не предусматривал), босиком пошлепала в их маленькую гостиную. И обнаружила Марлену в состоянии, близком к истерике. Девушка стояла посреди комнаты, идеально прямая, с поджатыми губами, зажмуренными глазами — и явно пыталась не разрыдаться.
— Что случилось? — встревожилась Нина.
— Вот это! — буркнула Марлена и раздраженно дернула цепочку на запястье. — И все остальное тоже!
Нина понимающе улыбнулась. Видимо, не только у нее внутри эмоции бурлили и требовали выхода, но трактирщица со своими самостоятельно справиться не могла. По крайней мере сейчас. Пришлось брать ее за руку и чуть ли не силой усаживать в кресло.
Помогло мало, девушка все еще была на грани истерики, но теперь хотя бы не изображала памятник. Нина огляделась в поисках какой-нибудь чашки, не нашла, вернулась в ванную, вытряхнула из стакана новые зубные щетки, налила воды и сунула несчастной страдалице:
— Выпей и объясни толком, что стряслось?
Марлена, лязгая зубами о край стакана, сделала большой глоток. Затем еще один, уже более уверенный.
— Просто все как-то разом навалилось, — прошептала она. — Я никогда так далеко не уезжала из дома. Никогда не расставалась с Заськой. Не думала, что все получится так…
— Но ты же хотела уехать, — удивилась Нина. — Даже мечтала. Причем не сюда уехать, а в Исток, а это ведь гораздо дальше.
— Мечтала. Но мечтать — это одно. А когда реальность… Кажется, я не готова. Я не знаю, как себя вести, не знаю, что делать. Я даже не знаю, как половина всех этих вещей называется. — Девушка обвела рукой гостиную, чуть не расплескав остатки воды из стакана.
— Ты сидишь на диване, а перед тобой стол, — охотно подсказала Нина.
— Да я же не об этом. Тут ковры, картины, мебель — я даже дышать на все это боюсь. Мы пойдем на обед, а там посуда, вилки-ложки, салфетки всякие… вдруг я что-то не то возьму? Или что-то не то скажу? Вы мыться пошли, я зашла в соседнюю комнату… ну, понимаете, надо было… А там унитаз. Я знаю, что это унитаз, я про него слышала от знакомых, но никогда в жизни не видела. Я им даже пользоваться не умею! Какая из меня клисса, я же деревенщина!
Марлена все-таки разрыдалась, закрыв руками исказившееся лицо и едва не уронив при этом стакан.
— Ну все, все, успокойся. — Нина приобняла девушку и погладила по судорожно вздрагивающим плечам. — Мне тоже страшно, и я тоже никогда не уезжала так далеко от дома. И понятия не имею, какая там вилка для рыбы, а какая для дефлопе. Ничего, прорвемся! А унитаз… подумаешь, нашла проблему! Пошли, объясню, как пользоваться.
Трактирщица встала, сделала несколько неуверенных шагов в нужном направлении и снова замерла.
— А вдруг мне камень не отдадут? Этот человек, Лисар, он сказал, что могут не отдать. И что, получается, все зря?
Вот это действительно была проблема. Не для Нины, конечно. В конце концов, какое ей дело до бед деревенской девчонки, с которой они всего-то второй день знакомы? Особенно если вспомнить, что именно из-за этой девчонки Ракун чуть не лишился своего камня. То, что он ее после этого не пришиб сгоряча, можно считать чудом. А то, что не бросил посреди дороги и взял с собой в дом к другу, вообще заставляло думать, что магос внутри гораздо добрее, чем хочет казаться.
Но Нина и сама постоянно ловила себя на мысли, что жалеет Марлену. Девчонка испугалась, запуталась, хотела как лучше, но наделала глупостей — и очень боялась не суметь, не выдержать. И еще больше боялась показать собственный страх, и этим до безумия напоминала Алинку. Хотя на первый взгляд у высокой фигуристой блондинки и худенькой большеглазой брюнетки не имелось совершенно ничего общего.
Конечно, кроме того, что обе они были упрямыми и мечтательными малолетними дурочками и с детства хотели стать волшебницами.
