Обеды немного сглаживали неловкость. Блюда мисс Саллоу неизменно оказывались такими аппетитными, что Кейт порой задумывалась, а не было ли у нее в роду ведьм. Однако все время есть было невозможно. Десять лет ожидания закончились, но счастье наступило не сразу.
– Все будет хорошо, – уверяла Клэр старшую дочь. Неудивительно, что Кейт с мамой первыми нашли общий язык и теперь вместе ходили на прогулки в лес. – Мы с папой все понимаем. Нужно время.
В одну из таких прогулок Клэр рассказала дочери, что они с Ричардом не первый раз в Кембриджском Водопаде. Они уже были тут однажды.
– Это случилось сразу после ваших приключений здесь – хотя никого из вас еще не было на свете. Станислаус рассказал, кем вы должны стать и что сделать. Представь, каково это: еще не иметь детей и вдруг услышать, что у тебя их будет трое и они станут сердцем древнего пророчества! Мы уговорили его привести нас сюда и увидели их – всех тех детей, которых вы спасли. Мы так вами гордились, а вас еще даже не было! В тот день мы с Ричардом поняли: что бы ни уготовила вам жизнь, мы должны верить, что вы будете держаться друг друга и выстоите. Так и случилось.
Во время другой прогулки мать указала на медальон, который дала Кейт в ночь, когда они расстались.
– Ты хранила его все это время?
– Да.
– Я рада. Я всегда представляла, что ты его носишь.
– Я буду носить его и дальше, – сказала Кейт, и ее рука сжала медальон, будто сердце девочки билось не в груди, а в этом маленьком золотом овале.
Даже если Клэр почувствовала, что Кейт чего-то ей не рассказывает, она не стала допытываться.
Вскоре Майкл с отцом тоже начали сближаться. Майкл извинился, что потерял «Гномий Изборник», а отец сказал, что не стоит беспокойства: он слышал, что Дж. Дж. Гринлиф выпустил новое издание, и Робби Мак-Лаур пообещал прислать ему копию, так что они с Майклом смогут читать его вместе. С тех пор они, казалось, только о гномах и говорили; каждый чувствовал в другом родственную душу. Однажды Кейт даже услышала, как Майкл возражает отцу: «На самом деле эльфы вовсе не глупые. Это общее заблуждение, постарайся ему не поддаваться. Это ограничивает кругозор».
Еще через неделю Кейт увидела, что Майкл входит в дом с красными опухшими глазами. Девочка спросила, что случилось.
– А, – сказал он, громко сморкаясь в платок и бормоча что-то про весеннюю аллергию (хоть стояла почти осень). – Заходила Виламена. Она не сможет остаться. Ее народ ищет новый дом. Теперь, когда Летопись уничтожена, их долина в Антарктиде замерзла, а портал в мир мертвых закрылся, так что оставаться там бессмысленно. Они думают, не переехать ли в магический район Парижа, но это очень дорого.
– Угу.
– И мы решили… Знаешь, обговорив все… Что останемся друзьями. Я имею в виду, что скоро буду очень занят в школе, а ее отец сложил с себя королевские полномочия – у него там какие-то проблемы с волосами, – поэтому ей пришлось сменить его на троне… Конечно, это было обоюдное решение.
– Думаю, все к лучшему, – ответила Кейт и крепко его обняла. Майкл не сопротивлялся – только бормотал, что любовь во время войны пылает горячо, но недолго.
Сложнее всего с родителями пришлось Эмме. В первое утро после битвы, когда Эмма увидела мать, она долго обнимала ее, плакала – а потом отстранилась. Похоже, девочка не была уверена, что родители останутся, и считала, что она, Кейт и Майкл вот-вот проснутся и втроем поедут в очередной приют. Она даже избегала называть их «мама» и «папа», а говорила «он» и «она», когда оставалась наедине с Кейт и Майклом.
Клэр говорила, что они с отцом все понимают.
– Нужно время, вот и все. Мы должны доказать ей, что никуда не пропадем.
Но гораздо больше они беспокоились из-за тяжелого опыта Эммы, испытаний, которые она пережила и отказывалась обсуждать.
– Мы не говорим, что она должна открыться именно нам, – сказал Ричард. – Это можешь быть ты или Майкл. Но ей станет легче, если она выговорится.
Но Кейт, которая хорошо знала свою сестру, настаивала, чтобы на нее никто не давил.
– Она через многое прошла. Потеряла лучшего друга. Она все расскажет, когда будет готова.
На самом деле Кейт и сама волновалась. Она ждала, что Эмма вот-вот придет к ней и расскажет обо всем, что случилось. Но они каждый вечер желали друг другу спокойной ночи, и Эмма сворачивалась калачиком спиной к ней, будто закрывалась в своем горе.
Через несколько дней после визита Виламены, во время очередного ужина, Клэр отложила нож и вилку, взяла Ричарда за руку и сказала:
– Здесь было чудесно. Абрахам и мисс Саллоу очень добры…
– Ну, – сказал Ричард, – по крайней мере Абрахам.
Клэр бросила на него взгляд и продолжила:
– Но мы поговорили, и… Возможно, нам пора возвращаться домой.
– Куда? – не поняла Эмма.
– В наш дом, – сказал Ричард. – В ваш дом.
