– Кейт, это не тебе решать.
Кейт открыла рот для ответа, но не произнесла ни слова. Странно, что это случилось именно здесь и сейчас, но Эмма внезапно заметила, насколько повзрослел Майкл и как уравновесилось в их семье влияние Кейт – и его. Изменения происходили постепенно. Теперь же он ясно говорил Кейт, что она не должна и не может принимать все решения в одиночку. При этом Эмма понимала, что по-прежнему не входит в их клуб взрослых и Майкл просто решил ее поддержать.
И все же это означало, что Майкл верит: Эмма справится.
Он снял с пояса гномий нож и протянул ей.
– Он может тебе пригодиться.
– Спасибо, – Эмма взяла оружие и взглянула прямо на брата, не думая о слезах, которые уже наворачивались на глаза. Майкл имел право знать, как важны были для нее эти слова.
Мальчик кивнул, и Эмма повернулась к сестре.
– Прости, Кейт. Майкл прав, я должна идти.
– Эмма… – Кейт взяла ее за руку. – Должен быть другой путь. Дай нам время подумать. Пожалуйста.
Эмма покачала головой.
– Слишком поздно. Часть Книги уже во мне. Я должна идти.
Не успела Кейт ответить, как в туннеле послышался новый звук – что-то среднее между криком и ревом. Все четверо обернулись.
– Что это было? – спросил Майкл.
– Тихо, – скомандовал Габриэль.
Они слышали, как звук постепенно нарастает и к нему добавляются клацанье, щелканье и шипение. Подняв головы, спутники увидели, как бешено раскачиваются над ними серебристо-серые нити паутины. Дети и Габриэль начали медленно поворачиваться, уже зная, что увидят, но желая как можно дольше отсрочить этот момент. Гигантский паук поднял голову и уставился на них огромными блестящими глазами. Звонко щелкнули три пары огромных хелицер.
– Бежим! – закричал Габриэль.
Они рванули к главной пещере, стараясь не задевать паутину, но нити все равно отрывались от стен и липли к рукам и ногам. Они бежали к крикам, щелканью и шипению, а за ними гнался гигантский паук. Мохнатые лапы жутко стучали по стенам туннеля. Кейт закричала, что надо использовать Атлас и убираться отсюда. Сообразив, к чему это приведет, Эмма тут же поняла, что должна сделать.
Габриэль бежал впереди, прорубая мечом путь в паутине, и, скорее всего, не слышал крик Кейт.
– Сюда! – велел он. – Быстро!
Мужчина повел их в изгибающийся боковой туннель в надежде, что паук не сможет в него пролезть. Внезапно они вылетели из туннеля и оказались на дне главной пещеры. Все четверо были покрыты обрывками старой паутины и выглядели словно упыри, сбежавшие из могил, – но им было все равно.
Посреди пещеры кричали, путаясь в паутине, три великана. Дети узнали Салл, которая размахивала факелом – он представлял собой вырванное с корнями дерево, объятое огнем, – и безуспешно пыталась убить с дюжину пауков, напирающих на нее со всех сторон. Рядом топтались два великана, которых Кейт уже видела на пиру Большого Рога: один – краснолицый гигант с раскосыми глазами, другой – приземистый и лысый. Они сжимали не только горящие деревья, но и палицы, которыми сбивали пауков. При этом великаны орали во всю глотку.
Вдруг огромный паук приземлился на голову лысого гиганта, и тот заверещал: «Снимите его! Снимите его немедленно!» Второй великан охотно стукнул по пауку, а заодно и по макушке товарища. Лысый без чувств упал на пол. Пауки тут же принялись плести вокруг него сеть, пока второй великан лихорадочно колотил их – и своего сородича – палицей.
– Он ушел, – сказал Майкл.
– Что? – не поняла Кейт.
– Большой паук. Он больше за нами не бежит.
Майкл посветил фонариком в туннель, и Кейт увидела, что проход действительно свободен.
– Подожди, – вдруг испугалась девочка. – А где Эмма?
Они только что заметили, что сестры с ними нет.
– Наверное, отстала, – сказал Габриэль. – Я ее не видел.
Не успела Кейт ничего сказать или сделать, как Майкла подбросило в воздух. Габриэль метнулся за ним, но Майкл был уже слишком высоко: гигантский паук схватил его передними лапами. Мальчик закричал, и Кейт потянулась за силой Атласа, чтобы остановить время, как вдруг что-то ударило паука сверху, превратив его в большое мокрое пятно. Теперь Майкла ничто не удерживало, и он мешком рухнул на землю. Кейт подбежала к брату, которого трясло от ужаса.
– Майкл!
