– Меня зовут Мария, – сказала она. – Запомни, Петр: не Марианна, а Мария.
Помолчала и добавила другим, требовательным тоном:
– Очнись, Питер, очнись!
– Очнись, Питер, очнись! – настойчиво требовала Марианна, исчезая, тая в туманной дымке. Голос ее изменился, стал куда более низким и встревоженным.
«Не уходи, Мария…» – хотел попросить я, но тут агент Купер, ставшая совсем уж призрачной, выдала мне пощечину. Хлесткую и более чем реальную. Затем вторую, по другой щеке.
– Достаточно! – остановил я Тигренка, едва открыв глаза. Она уже примерялась выдать мне еще одну плюху. Видать, вошла во вкус, ладно хоть когти держала втянутыми.
Мерзко, мокро, холодно… И боль во всем теле… Ну и зачем я оклемался?
Ладно хоть вода схлынула, все-таки не утащив меня за борт… Позже выяснилось, что поток затащил меня под палубу, где я не разминулся с одним из герметичных ящиков с грузом…
А сейчас оказалось, что голова моя лежит на коленях у Лии-Тигренка. Сообразил я это, не поворачиваясь: тело у нее горячее, нормальная температура на пару градусов выше, чем у обычного человека… И при этом не очень-то мягкое, сплошные мускулы.
Сама же Лия полусидела-полулежала на верхней палубе в позе, для человека попросту невозможной.
Попытался приподняться – голову пронзила резкая боль. Видать, приложился не слабо…
Тихо зашипев, я остался лежать, ощупывая многострадальную часть тела.
Лия деловито сказала:
– Я осмотрела, нигде не пробита. Но шишка будет здоровенная, и кожу содрал… Ага, вон там, слева.
Это я и сам понял, когда пальцы наткнулись на здоровенную ссадину. М-да…
– Долго провалялся?
– Пару минут…
– Отец? – окликнул я, повысив голос.
– Я здесь, – послышался снизу голос родителя.
– Все целы?
– Экипаж цел… Но без потерь не обошлось.
– Кто это был? – спросил я, не особенно надеясь на ответ: отец на суше – один из самых опытных сталкеров, но о водных обителях Зоны знает не больше моего.
Однако ответ прозвучал:
– Ржавый осьминог, я полагаю.
– Осьминог?! – изумился я. – Ты когда-нибудь слышал о ржавом таких размеров?
– Один из скаутов, работающих на НИИ Менгеле, рассказывал похожую историю… О том, как ржавый вот так же, прыжком, перемахнул через мост на Смоленке. Правда, была там зверюга поменьше размером, с грузовик примерно… Ну, так и Екатерингофка тоже речка не самая маленькая.
– И куда он уплыл?
– Да я не расспрашивал… Я вообще тот разговор случайно услышал в одной сталкерской малине.
– Нет же! Я про нашего, сегодняшнего!
– А-а-а… Не знаю. Как-то не до того было, не проследил, куда это чудо-юдо уплывает…
Мог бы и проследить, попенял я родителю про себя. А если вернется?
И тут, словно мало было прочих проблем, всплыла еще одна, несколько позабытая за всеми сегодняшними перипетиями.
Тигренок… Ее чертов эструс… И ее чертовы феромоны, моя голова оказалась слишком близко к их источнику, легкий будоражащий аромат кружит голову все сильнее и сильнее…
Хватит валяться, говорю я себе, надо побыстрее убираться отсюда. В смысле, отовсюду убираться: и с колен Тигренка, и с негостеприимной акватории Екарингофки…
Беру сам себя за шиворот и поднимаю на ноги.
Ходовая часть работала: сальники двигателей выдержали, не пустили внутрь воду, и я своим аномальным нутром «видел» – внутри все в порядке. А вот редукторы на первом же привале придется разбирать, убирать остатки воды, заново наносить смазку… Иначе рано или поздно коррозия сделает свое дело, убавив и без того небольшую скорость «Ноя».
Пяти ручным гранатам – лежавшим наготове, под рукой, с ввинченными запалами – контакт с водой тоже едва ли пошел на пользу. Запалы, разумеется, я тут же вывернул, продул, но все равно вероятность срабатывания теперь пятьдесят на пятьдесят в лучшем случае. Теоретически вода в трубочки
