замедлителей (это самое уязвимое место запала) при кратковременном намокании попадать не должна, но, увы, делают гранаты РГО не в Швейцарии, а на заводах родного российского оборонпрома… ладно, не будем о грустном.
Еще потоки воды смыли за борт кое-какие мелкие вещи, не закрепленные и не упакованные, но серьезных убытков, способных помешать экспедиции, не случилось. На этом список потерь матчасти на борту ковчега исчерпывался.
Экипаж в основном отделался синяками и ссадинами. Сильнее всех пострадал Жукер – бедняга сломал свой усик-антенну примерно посередине. Тоже не фатальное повреждение: усики у него – органы обоняния, так что Жукер оказался в положении человека, у которого одна ноздря стала воспринимать запахи вдвое хуже… Не смертельно, к тому же после следующей линьки усик восстановится.
В общем и целом ковчег отделался легко, если учесть, с какой махиной довелось столкнуться. А вот о втором вымпеле нашей эскадры, о тянущемся на буксире катамаране, такого не скажешь. Потому что вымахнувшая из воды тварь приземлилась ровнехонько на него. Точнее сказать, приводнилась… Еще точнее – прикатамаранилась. Но какой глагол ни примени, суть дела не изменится: досталось катамарану не слабо.
Гребное колесо повреждено, лопасти погнуты. Один корпус-поплавок сидит в воде гораздо глубже другого, наверняка у него нарушена герметичность сварных швов. Но самое главное – исчез шкаф-рефрижератор с провизией. И вот это может стать большой проблемой…
Вообще-то шкаф имел положительную плавучесть – его двойной корпус из тонкого листового металла заполнен каким-то легким теплоизолирующим веществом, да и набит продуктами был не под завязку. Но сколько я ни разглядывал поверхность реки в бинокль, пропажу так и не увидел. Наверное, от удара шкаф раскрылся и ушел на дно.
Затевать подводные поисковые работы мы не рискнули… Не в этой жизни и не в этой речке. Подтянули катамаран вплотную и перерезали буксировочный трос – искалеченное суденышко подрейфовало дальше по Екатерингофке.
А мы торопливо свернули в Обводный канал, благо его устье как раз оказалось на траверзе… Сюда осьминог-переросток если и вобьет свою тушу, то живо сядет брюхом на мель.
Наконец-то повернули на восток, а то все удалялись и удалялись от цели… Зато теперь, до самого конца водного пути, течение будет встречным. Но пока, в Обводном, мы этого толком не почувствовали – избавившись от прицепа, «Ной» пошел быстрее, так на так и получилось…
Проблему со свежим мясом для Дракулы и Тигренка надо было как-то решать, но простые решения в голову не приходили…
Нет в питерской Зоне на суше съедобной для нас дичи… А в здешних водах нет съедобной для нас рыбы. Сегодняшний опыт с «поросенком» не первый для Дракулы – он уже не раз пытался схарчить здешних псевдорыб, и все попытки заканчивались одинаково.
Увы, классическое правило: «если ты съедобен для кого-то – он съедобен для тебя» в нашей Зоне не срабатывает. Точнее, срабатывает в одну сторону: мы-то как раз для местной псевдофауны съедобны… Но с тем же успехом небелковая квазижизнь получает энергию, расщепляя полимеры, изомеры и себе подобных. Иначе никак здешний зоопарк не прокормился бы забредающими сталкерами… И даже трансмутантами, сохранившими белковую структуру, не прокормился бы.
Короче говоря, единственная съедобная для Дракулы и Тигренка дичь ходит по Зоне на двух ногах, обычно неплохо вооружена и всеми силами и средствами станет отбиваться от почетной миссии спасти кого-то от голодной гибели.
Да и нельзя приучать зверолюдей к этакой диете, добром не закончится. Не стоит портить результаты трудов зоопсихологов и гипнологов Вивария – те потрудились на славу, вбивая в головы плотоядных мутантов установку: «Человечину есть нельзя!»
Можно было бы отправить обоих мясоедов обратно на Новую Голландию, пока слишком далеко не отплыли, и продолжать путь впятером… Тогда тех продуктовых запасов, что уцелели на борту ковчега, хватит с лихвой. Но после пересечения канала с Лиговским проспектом места пойдут вовсе уж не разведанные и не хоженые – обойтись без Дракулы, нашего подводного разведчика, будет крайне трудно…
Он и сейчас находился в воде, плыл в сотне метров впереди ковчега и время от времени выныривал, поднимал одну руку – по нашей договоренности жест этот означал: все в порядке, плывите смело.
Радикальное решение не придумывалось, и я остановился на паллиативе и полумере: скормлю сегодня хищной парочке половину тушенки из НЗ, а уж мы, все остальные, как-нибудь галетами и концентратами перебьемся. Консервы, конечно, не совсем то, что требуется Дракуле и Тигренку, но по беде, заморить червячка, сойдет и тушенка.
А подкрепившись, надо выложиться и как можно быстрее добраться до Бехтеревки.
Ну а там будет видно…
Сумеем попасть в Хармонт – уж раздобудем какую-нибудь пищу, среди хармонтских мутировавших зверей встречаются съедобные. Не сумеем… тогда и буду думать, что дальше.
Едва я пришел к этому решению – Дракула в очередной раз высунулся из воды. Однако теперь он демонстрировал другой жест: скрещенные над головой руки.
«Стоп! Впереди что-то непонятное!» – так истолковывался этот сигнал. Прислушавшись к своим ощущениям, я тоже понял: впереди что-то не так, и немедленно продублировал команду в «машинное отделение». Ковчег, постепенно замедляясь, двигался вперед, течение гасило инерцию…
