Книжник изумленно поглядел на товарищей, и только когда те сдержанно рассмеялись, понял, что это была шутка. Сам же, слабо улыбнувшись, сказал:
– Не удивляйтесь – чувство юмора тоже заклинить может. Лучше помогите мне: нужно сделать переходник на вентиль…
Знания плюс сноровка сделали свое дело, и уже через полчаса баллоны стали наполняться антидотом. Проверить, то это вещество или нет, уже не представлялось возможным, оставалось полагаться на «трофейные знания». Впрочем, до этого момента они подтверждались практикой. Однако, чем ближе к отметке «максимум» клонилась стрелка на манометре баллонов, тем мрачнее и неуверенней становился Крэйг. Так часто бывает в жизни: последние метры перед финишем – самые сложные и порождающие смятение.
– Нас расстреляют на выходе, – бормотал Крэйг, – едва мы отворим гермодвери уровня. Или поджарят из огнеметов. А может, натравят на нас мутаботов, чтобы самим не мараться.
– И много у них мутаботов? – поинтересовался Зигфрид.
– Побольше, чем у нас патронов, – скривился Крэйг. – Нельзя идти в лоб. Надо что-то придумать… Надо что-то придумать…
– Мутаботы в таком количестве – это жестко, – признал Зигфрид. – Как говорится, против лома нет приема…
– …если нет другого лома, – негромко возразил Книжник.
– Поясни! – потребовал Зигфрид.
Цех биоконструкций больше всего походил на бойню. Кафельный пол в подозрительных бурых пятнах, цепи с крюками, свисавшие с направляющих рельсов. Сразу становилось понятно: здесь происходит что-то ужасное. Семинарист даже позавидовал друзьям, которые не видели картин, извлеченных им из заимствованной памяти лаба.
– Раз нам придется противостоять мощной силе, нужно бросить против нее еще более разрушительную силу. Я, конечно, не уверен на «все сто»…
Книжник замолчал, прикидывая в уме свои возможности.
– У нас все равно нет другого выхода, – нетерпеливо сказал Крэйг. – Если есть хоть один шанс – надо попытаться! Я верю – у тебя получится!
– Хорошо, – кивнул Книжник. – Здесь на складах есть все компоненты, необходимые для создания мутаботов. Мы создадим самого мощного, способного противостоять им всем. С помощью химии зарядим его таким «допингом», что он снесет все на своем пути. Ну, и нас на себе протащит. Может, нам даже удастся выжить.
– Я вот чего не пойму, – сказал Зигфрид. – Если, как ты говоришь, здесь можно создать такое чудовище – почему же его до сих пор не создали?
– Как же – создавали, – возразил Книжник. – Только такой, «перекачанный», монстр не живет долго. Он как бы сгорает заживо, сжирает себя изнутри.
– И сколько же он протянет, прежде чем мы лишимся его защиты? – спросил Зигфрид.
– Час.
– Сколько?! – вскрикнул Крэйг.
– Один час, – повторил Книжник. – Или чуть больше.
– Да уж, – протянул вест. – Придется поторапливаться.
В течение следующих полутора часов Книжнику удалось ощутить себя доктором Франкенштейном. Только в отличие от героя старинной книги, прочитанной еще в детстве, он создавал не копию человека, впоследствии ставшего чудовищем.
Он изначально создавал чудовище.
Несколько касаний кнопок на грубо, но добротно сооруженном пульте – и откуда-то из темных глубин цехов по выращиванию «компонентной базы» по системе подвесных рельсов стали прибывать части будущего монстра. Сначала на цепях прибыло три сегмента будущего туловища. Внутренние органы мутаботов не были похожи на созданные природой – все было подчинено производственному циклу. И потому из трех самых крупных секций вполне можно было слепить основу для будущего супер-мутабота. Одного такого сегмента вполне хватало для производства транспортного мутабота – боевые были компактнее и подвижнее. Но поскольку подвижность предполагалось поддержать химическим «допингом», на размеры скупиться не стоило.
Автоматические захваты совместили сегменты, манипулятор вколол в «стыки» активизирующий агент, подавая через шланги дополнительные питательные вещества. Сегменты принялись срастаться прямо на глазах. Со скрежетом и лязгом стали прибывать конечности. Их было не четыре, как у стандартного руконога. Их было десять – только такое количество могло справиться с возросшей массой. Сегменты мощной брони плотно прикрыли наиболее важные участки тела. Отдельно прибыла голова – самая защищенная из найденных на складе, снабженная всеми мыслимыми «кусательными» принадлежностями вроде жвал, зубов и прочей мерзости. Все это последовательно стыковалось с конструкцией и «приваривалось» посредством инъекций и подключения шлангов и проводов.
Нажатие кнопки – и все это жуткое великолепие дернулось, задвигало отдельными мышцами и целыми конечностями, тестируя правильность сборки и прогревая квазиживой механизм.
Зигфрид и Крэйг наблюдали за процессом со стороны. В их взглядах читалось сомнение наряду с опаской. Книжник и сам понятия не имел, чем может обернуться его эксперимент. И старался не думать о худшем. Например, о том, что «чудовище Франкенштейна» неожиданно взбунтуется против своего
