– Нереальность происходящего, – раздельно произнес Зигфрид.
– Нереальность? – недоуменно повторил Книжник.
– Ты веришь, что Кремль мог сгинуть так быстро?
– Хотел бы не верить. Но вижу то, что вижу.
– А ты всегда веришь своим глазам? – в голосе Зигфрида появились странные нотки.
– О чем это ты? – теперь уже Книжник таращился на друга, как на психа, несущего бессвязный бред.
– Ты видишь то, чего не может быть, – медленно проговорил Зигфрид. – То, чего больше всего боялся. Боялся настолько, что даже не допускал мысли о подобном. И вот этот ужас перед тобой, как в кошмарном сне. Вопрос: на что это похоже?
– Теряюсь в догадках, – буркнул семинарист. – Хочешь сказать, что все это мне снится?
– Не похоже, что ты напрягаешь извилины, – Зигфрид покачал головой. – Твои мысли где-то далеко отсюда. Иначе ты бы сразу выдал правильную версию. Кто у нас умник – ты или я?
Семинарист и впрямь не мог сконцентрироваться. Его буквально трясло от неконтролируемых эмоций, в которых преобладал несвойственный ему негатив.
Злоба.
Жестокость.
Ненависть.
«Никакой пощады гадам!» – пульсировало в голове. Это странное состояние вызывало недоумение у него самого. Оно и навело на догадку.
– Ты думаешь… – он запнулся.
Зигфрид ждал, не спеша с подсказками. Их и не потребовалось.
– Поле Смерти?
Зигфрид медленно кивнул.
Это предположение встряхнуло парня, как удар электрическим током, подтолкнув внутренне собраться и критически оглядеться. Товарищ по оружию, похоже, был очень близок к истине. Происходящее вокруг и впрямь напоминало сюрреалистическую картину, возникающую то ли в реальности, то ли в мозгу человека под воздействием одного из Полей Смерти – странных пространственно-временных аномалий, появившихся на планете после окончания Последней Войны. Одни считали, что эти переползающие с места на место области пространства – прямое порождение массированных ядерных бомбардировок, своеобразная мутация самого пространства. Другие предполагали, что Поля эти – искусственно созданные образования, плод изощренного замысла разумных мутантов – вроде шамов или кио. Некоторые из мутов обладали настолько нечеловеческим интеллектом, что вполне были способны на самые удивительные и жуткие вещи. Во всяком случае, за шамами была замечена способность к управлению погодой, перемещению облаков, к телекинезу и телепатии. Так что и в этой версии ничего невозможного не было.
Сам Книжник склонялся к простому принципу «скальпеля Оккама»: не порождать без надобности лишних сущностей. И предпочитал считать Поля Смерти явлением изуродованной войной природы. Которым, однако, теоретически можно управлять.
Те же шамы, по слухам, вполне могли усилием разума перемещать Поля Смерти в своих интересах. Нельзя исключать, что такой способностью обладают не только они.
– Считаешь, это термиты применили здесь Поле Смерти? – осторожно произнес Книжник.
Перед глазами возникла ужасающая картина.
Вот она, медленно наползающая смерть: легкое марево, как трепещущий раскаленный воздух пустыни. Поле Смерти надвигается тихо, гипнотизируя обманчивыми картинками в своей глубине. Оно словно заманивает своих жертв, не давая шанса спрятаться или сбежать. И вот оно бесшумно обволакивает Кремлевские стены и башни, раскаляя их в своей адской топке – и древний кирпич лопается от резкого перепада температур, и некуда укрыться защитникам твердыни, застигнутым врасплох…
И все осыпается раскаленным прахом. А Поле уползает дальше, ведомое своими безжалостными укротителями…
– Так это оно выжгло здесь все к чертовой матери?! – задыхаясь от буйства собственного воображения, прохрипел Книжник. – Оно Кремль спалило?!
– Может, и Кремль спалило, – спокойно отозвался Зигфрид. – А может, только наши мозги.
Книжник хотел было выпалить какую-то резкость в ответ не неуместный сарказм товарища. Но тут до него дошел смысл слов Зигфрида:
– Погоди… Думаешь, это все… Иллюзия?
Зигфрид пожал плечами. А семинарист принялся изумленно оглядываться, как будто только что увидел этот кошмарный пейзаж. Только таращиться во все стороны бесполезно. Тут нужно прислушаться к себе.
Он понял, что имеет в виду опытный воин. Поля Смерти разнообразны, как разнообразны сами способы лишить жизни хрупкое существо вроде «хомо сапиенс», ставшего теперь редким, исчезающими видом. Есть нечто вроде того, что он нарисовал в своем воображении – мощное, испепеляющее,
