Делаем выводы: краску для волос в этом мире пока не изобрели, к тому же о таком ноу-хау, как выщипанные брови, здесь и в помине не слыхали, а вот грудь… С грудью явно что-то не так.
– А я-то как рада… – задумчиво проронила я, всерьез размышляя о наличии в этом мире силиконовых имплантов.
Серьезно! Ну… у людей просто не может вырасти вот такое! Это даже не пятый, это минимум восьмой размер! Да рядом с этой особой моя уверенная двоечка с пушапом – все равно что Воробьевы горы рядом с Эверестом!
– Простите, что отвлекаю вас, принцесса, – вновь заговорила женщина, даже не подозревая, в какой ступор вогнала меня своими формами, – просто не далее как сегодня утром мне пришло письмо от Филиппо Брунеллески…
– Филька! – обрадовалась я, вспомнив о своем неудачном педагогическом опыте на пограничной заставе. – Он поумнел или все так же, как трехлетний ребенок, рисует каляки-маляки?
– Он… – Баронесса запнулась, пытаясь подобрать слова, и продолжила: – Он с таким восторгом отзывался о вашем художественном вкусе! Говорил, встреча с вами перевернула весь его мир!
Я польщенно заулыбалась и даже немного раскраснелась. Хотя вполне вероятно, в последнем был виноват странный напиток, а не радость признания.
– Он преувеличивает, – тем не менее скромно отмахнулась я, представляя, что было бы с художником, если бы ему показали картинки на айподе.
Баронесса широко улыбнулась и наклонилась чуть ближе.
– Вы, вероятно, еще не знаете, принцесса, но на попечении моей семьи находятся все театры и галереи королевства, а также все самые известные и талантливые кутюрье, – доверительно призналась она. – Как вы сами могли догадаться, в круг моих обязанностей входит следить за новыми тенденциями, а это не так просто с учетом того, как далеко Гиз находится от других королевств.
Женщина сделала эффектную паузу, а затем ненавязчиво взяла мой локоть и повела в сторону небольшого диванчика.
– Филиппо сообщил, что вы ценитель прекрасного и самый лучший знаток в мире современного искусства, – заявила она. – А мне и многим другим дамам Гиза было бы очень интересно узнать о новых веяниях.
– Современные искусства – это типа картины, музыка, кино? – решила уточнить на всякий случай я.
Баронесса сбилась с неспешного шага и растерянно посмотрела на меня.
– Простите, принцесса, – замялась женщина, видимо опасаясь выглядеть глупой, – а кино – это какое-то новое модное направление?
– Кино – это оцифрованный театр, – выдала я, раздумывая, как бы поделикатнее отшить эту Самвул.
О моде и чувстве стиля я могла судить только по до сих пор не распакованным сундукам приданого, привезенного из Лизерии. И этих скудных данных было слишком мало, чтобы давать советы и толкать просветительские речи. К тому же это серьезный риск. Скажи я хоть что-то неправильно, и меня могут раскрыть. Ну уж нет! Так глупо рисковать я не стану…
А затем мой взгляд сам собой нашел в толпе гостей Макса, увлеченно обсуждающего что-то со стайкой снобов, и на моих губах заиграла коварная улыбка.
– О современных тенденциях… – задумчиво повторила я и, подхватив еще один фужер с подноса, потянула баронессу за собой. – В таком случае нам нужна аудитория побольше!
Прислонившись плечом к одной из янтарных колонн большого зала, король тайком наблюдал через открытые двери за группкой женщин, основательно устроившихся в розовой гостиной – самой большой из имеющихся.
Мариэлла сидела в центре на кресле, закинув ногу на ногу. И хотя в свете эта поза считалась не совсем приличной, король отметил, что принцесса кажется удивительно женственной, когда вот так сидит.
– Нет, нет и еще сто раз нет! – замахала руками Мариэлла. – Если хотите быть желанными, учите новое слово – эпиляция!
– Эпи-ля-ци-я! – хором откликнулись дамы.
– Еще разок, и погромче!
Женщины вновь заголосили.
«Моя будущая жена», – мысленно произнес Максимельян и невольно улыбнулся.
Пользуясь кратким мигом одиночества, он отошел от праздно разгуливающей по залу толпы гостей преимущественно мужского пола и остановился напротив портрета королевской семьи.
Картину рисовали очень давно, когда Максимельяну было не больше двенадцати. Отец и мать сидели на бархатной банкетке; переплетя пальцы рук, с улыбкой смотрели друг другу в глаза. В кресле слева чинно восседала его сестра Элейна, по другую сторону – Визар. Максимельян стоял за спиной брата, положив руку на его правое плечо, и хмуро смотрел на мир из-под сведенных бровей.
Да, именно так и должно было свершиться. Визар должен был занять место отца на троне, а сам Максимельян готовился стать его надежным тылом –
