Правнук Хойла, мальчик двенадцати весен, взволнованно сжал аркан пальцами обеих рук, пропущенных в рукава нарядной дохи прадеда исподнизу его костлявых кистей.
Это было первое волшебное действо мальчишки, можно сказать, Посвящение. Он получил наследные силы и знания с сердцем отца, погибшего в битве с черными чародеями, но боялся, что все испортит.
– Ты – преемник лучшего из одулларских шаманов, – мягко подтолкнул его Нивани. – У тебя получится, вот увидишь.
Мальчик завязал последний узелок. Помедлив, застенчиво прошептал над ним:
– Хочу, чтобы кончился ливень.
…И аркан с узелками набух неживой водой, а в сквозном чуме посветлело.
Посветлело на Орто.
Два булатных меча в гуще черных мечей казались ночными сполохами. Бесплодное побоище измотало Атына и надоело Болоту. Дюжина нерасторопных призраков – белоглазые Дэллики – валились и снова выскакивали один за другим, как пальцы в тонготской перчатке. Маломощные вражьи мечи тыкали невпопад, а сумели-таки покромсать полы рубах парней и порезали кожу рук. Тринадцатый Дэллик, видно, прятался за спинами двойников и был от них неотличим.
Но вот, наконец, воину удалось вырваться из оцепления. Вскочив на плечи стоящего столбом великана, он зачем-то замахал левой рукой и завопил:
– Сгиньте, демоны! Сгиньте!
Маленькая вещица в его ладони сверкала и палила в Странников тонкими лучами-стрелами. Болот еще что-то крикнул, но остальное потонуло в лязге и дребезге злого железа. Атын удивиться не успел, откуда взялось у ботура глядельце Илинэ. Волосы дыбом поднялись, такой пронзительный визг и свист издали сразу все Дэллики! Не переставая визжать, они сбились в кучу, съежились в корчах, на глазах превратились в карликов с детскими лицами… в туманный ворох… исчахли мутной плотью… сгинули! Все, кроме одного, чей рогатый венец и военный наряд осыпались со звоном, а меч растаял в руке куском топленого сала. Невинное глядельце, хранящее отражения светлых лиц, не снесло зрелища нечисти, выскользнуло из пальцев Болота и закатилось куда-то…
Дэллик ринулся к двигателю. Железный великан загремел на пол – оттолкнувшись от него, Болот в невероятном прыжке пролетел через всю домовину. Странника он поймал за волосы у открытой дверцы перегородки. Падая навзничь, демон выкинул ногу змеей. Острые когти прорвали сапог, длинные пальцы проворно забегали по пусковому прибору, нажимая на литые бусины.
Воин закрутил вороньи перья-пряди на кулак у затылка врага и шваркнул его о стену. Пальцы Дэллика втянулись в сапог, и прореха мгновенно закрылась. Демон извивался в крепком захвате, метал глазами не взоры – осколки битого льда… А Болот понял: он опоздал. В который раз опоздал за эти треклятые дни! Бегучими волнами накатили на бусины вспышки мерцающего света.
– Что он сделал? – прорычал Болот.
Спросил Атына, но тот все не мог опомниться, и ответил пленник:
– Быс-стрейш-ший ход на автомате. Через минуту мы с-с вами с-свалим отс-сюда!
Самодвигу встряхнуло, и демон глухо взвыл.
«Ударили скатанные в ядро стихии, – сообразил кузнец, бросаясь к Генератору. – Взорвались Долина Смерти и адское древо Кудук-Ла! Теперь смерчи и ураганы ослабнут». Слава богам, волшебный камень можно вынуть из установки. Пальцы, дрожа, извлекли Сата из устройства, сжалась ладонь…
– Ко мне, Человек!!! – загромыхало вдруг железное чрево Котла.
Болот непонимающе моргнул и растерянно уставился на свои пустые руки. Они тщетно тискали воздух… Воин попятился к Атыну.
Странник медленным шагом двинулся к ним от угла, где неведомо как очутился. В кулаке его плотно сидела рукоять меча-Человека! Меч сверкал больной молнией, выпрямленной под бойком бесовской кувалды.
– Браво, куз-знец-ш-шаман! Тебе удалос-сь уничтож-жить Долину С-смерти! Но ес-сть я, Дэллик! Ес-сть С-самодвига и ядро вселенс-ского з-зла! С- сегодня вз-зорвется з-земелька! Ж-жаль, вам этого уж-же не увидеть, драж-жайш-шие мои друз-зья…
…А все же демон и кузнец недооценили быстроты воина.
Тоненькая стрелка в солнечном кружке вечности на стене не отсчитала и трех мгновений, как Болот подхватил Атына за шкирку, точно щенка, на бегу вздернул плечом рычаг открытия выхода…
Атын не просто вывалился – вылетел вон из Котла! Умудрился ухнуть на землю, не свернув себе шею, и чудом не напоролся на собственный меч.
– Скажи Олджуне, Соннук просил назвать его сына именем Сюрхан! – донесся голос Болота из щели смыкающихся дверных клыков.
Железные мышцы ожили, дернулись, и полозья легко помчали Самодвигу по смазанной ливнем горе.
Домм восьмого вечера
Солнце девятой ступени
Атын ползал в слякоти бугристой колеи, оставленной полозьями, ощупывая каждый камешек. В выбросе из дверей он упустил Сата. Последними
