«Такой дом на доходы от мастерской не арендуешь», – подумал Кройстдорф.
– Что-то больно роскошно с отцифровки селфи в нужном разрешении, – усомнилась Елена.
Спутник дернул плечом.
– Мы пишем статьи. Выступаем в печати. Тут хорошо платят.
– Если писать то, что заказывают.
– Не цепляйся. Везде так. Работа есть работа. Да и мастерская не так уж плоха. Отечественные идеи движущихся голограмм на их технике – очень высокое качество. Никто не умеет так доводить технологию до ума, как англичане.
«А немцы?» – возмутился Кройстдорф.
– А немцы? – точно за ним повторила Коренева и сама удивилась своим словам: явно не ожидала их. Молодая дама с подозрением огляделась вокруг, но никого не увидела.
– Тебе стоит остаться тут, – настаивал жених.
Они уже блуждали между надгробий, и происходящее показалось Кройстдорфу святочной страшилкой для невест.
– А мои дети, то есть студенты? – опешила Елена. – Нет, я не хочу. Мне нравится преподавать. Что я тут стану делать? Фотографировать голых девочек вокруг пожилых знаменитостей? Я же видела, чем вы в реальности занимаетесь.
На Осендовского ее слова не произвели впечатления.
– За это просто лучше всего платят. – Он пожал плечами.
– Как и за выдумки про нашу невеселую жизнь…
– Ты сама признаешь, что жизнь «невеселая».
– Но ведь и не такая, как в вашем «Набате», – помянула профессорша сайт жениха.
Ресурс был запрещен в России, но все равно желающие вылезали и либо пугались, либо оставляли язвительные комментарии. Например: «От хребта Менделеева движется прибой с трупами нефтяников, которые погибли от угарного газа на глубине 200 тысяч метров. Прометей». Отзывы: «Купаюсь в Норденшельде, зомбяков не вижу»; «Я нефтяник. На 200 тысяч метров бурить нельзя»; «Хватит врать! Думайте, что грузите»; «Нет, это наше правительство врет и скрывает. Не подписываюсь. За мной следят».
Кому ты нужен? Хрен собачий!
– Даже если мы не всегда пишем то, что реально происходит, – попытался объяснить Осендовский, – то
– Ты Герцена начитался? – фыркнула Елена.
– А тебе промыли мозги, – огрызнулся Ян. – И теперь ты сама промываешь их собственным учащимся. Ты часть системы.
От возмущения у Кореневой волосы встали дыбом, а по спине побежал электрический разряд.
– Меня в жизни так не оскорбляли! Я всегда говорю то, что думаю. – Одна действительно разозлилась. Карл Вильгельмович почувствовал, как у нее кровь стучит в висках.
– Тебе промыли мозги, – повторил жених. К нему из дальнего угла между надгробиями двух Уильямов Питтов, старшего и младшего, приблизился какой-то человек.
«Вот сейчас». – Кройстдорф подобрался. Он мог видеть незнакомца только глазами Кореневой. А та сердилась и смотрела в пол. «Ну, подними же взгляд», – потребовал шеф безопасности, и Елена, точно услышав его, немедленно повиновалась. «Подойди ближе». – Он уже проверял свои возможности. Коренева постояла и нерешительно двинулась вперед. Потом уставилась на незнакомца почти в упор.
– Вы кто? – Такой прыти Алекс не ожидал.
– Этого нет у нее в воспоминаниях, – зашипел доктор Фунт. – Вы заставляете пациентку менять память. Результат непредсказуем.
Карл Вильгельмович унялся. Кроме того, и незнакомец не ответил, точно не слышал ее. А Осендовский даже не обратил внимания на странную выходку невесты. Похоже, они действовали именно так, как в тот момент. А вот модель поведения Елены была расшатана. Теперь она могла позволить себе неожиданные шаги.
Незнакомец передал Яну пластиковую карточку, которую тот спрятал в портмоне. А потом развернулся вполоборота, и Кройстдорф смог рассмотреть его.
– Фиксируйте сканером! Рожа знакомая! – закричал он, как будто собственные сотрудники, торчавшие в комнате, могли его услышать.
Оказалось, могли.
– Уже, – послышался у него в ухе голос генерала Другого. «Приехал-таки!» – Проверяем по базам. Есть. МИ-6. Чарльз Поджетти. Псевдоним. Выкидывается с дюжиной вымышленных имен.
«Меня зовут Бонд. Джеймс Бонд», – рассмеялся Алекс.
– Леонтий Васильевич, пожалуйста, всю информацию на него. У нас был? Не был? Зачем? Миссии в сопредельных странах. В зонах интересов. На
