– Похоже, тут не обойдется без хорошего скандала, как считаешь? – заметила Фитоль, наклонившись к Ивари. Она продолжала помешивать остывающий чай, словно ее совсем не волновало, с какими решительными лицами их вечные соперницы подходили к столику.
Графине же стоило большого труда сохранять хладнокровие. Если учесть, что девицы не побоялись бросить красную пыль в толпе свидетелей, то причин для тревоги предостаточно. Не зря же эта троица дождалась момента, когда все преподаватели отужинают и покинут зал.
Но не это злило больше всего. Ивари почувствовала глухое раздражение, когда обнаружила, что и Варимонда в зале тоже нет. Когда не нужно – он тут как тут, сейчас же – словно испарился. А ведь именно его бывшая невеста собирается с ней скандалить. Из-за него она сегодня чуть не попала в лазарет. Если бы герцог не ходил за ней как приклеенный, то она сейчас милейшим образом общалась бы с Неттой Рамис.
О том, что она сама решила увести жениха у своей мнимой подружки, Ивари совершенно позабыла.
Какую досаду когда-то в ней вызвали ухаживания заметного Варимонда за блеклой Рамис, когда есть она – прекрасная графиня Беллентайн!
Не вспомнила и о том, как сама привлекла его внимание на очередном балу, как пристально разглядывала, кокетливо пряча улыбку за веером, как звонко смеялась над его шутками, флиртовала и танцевала все вальсы, наслаждаясь гневными взглядами соперницы.
«Стоит ли сочувствия девушка, которая не может удержать жениха накануне свадьбы? Тут каждый сам за себя. И если Рамис была недостаточно расторопна, то есть ли в этом моя вина?»
Глядя на расплывшуюся фигуру Нетты, графиня удивлялась, как Варимонд вообще мог желать на ней жениться?
«Она же совершенно перестала за собой следить! А ее наряд просто кошмарен!»
Дорогое желтовато-коричневое платье из плотной тафты только подчеркивало круглые формы, делая фигуру дочки министра финансов еще массивнее.
«Какое-то старушечье платье. В нем Рамис становится похожа на своего папеньку. Неужели она рассчитывает привлечь внимание Варимонда в этом?!»
Ивари видела, как Фитоль отвернулась, пряча улыбку.
Небольшие глаза Нетты казались щелками на фоне раздувшихся разрумянившихся щек. Было заметно, как ей трудно дышать в туго затянутом корсете, особенно после плотной трапезы. В уголке красивых, четко очерченных губ Рамис (тут точно иллюзия!) белело пятнышко сливочного крема. Тонкие брови были сурово сдвинуты, что старило ее лет на десять. Крупные украшения позвякивали при ходьбе. Казалось, она распотрошила сундук своей бабушки, настолько старомодно и нелепо они смотрелись. Стало понятно, насколько умелая горничная следила раньше за ее туалетами.
Верные подружки шли рядом, составляя свиту обиженной соперницы. К досаде Ивари, платье на Лайде было безукоризненным. Третья барышня – тонкая и изящная, с большими миндалевидными глазами – выглядела как всегда – прекрасно-отстраненной. Вряд ли кто-то при дворе знал ее настоящее имя. Называли ее не иначе как Олененок. Пожалуй, из всей этой компании она нравилась Ивари больше всех. Не верилось, что подобная девушка может участвовать в таких пакостях.
Нетта протискивалась между столиков, поднимая подолы своих длинных жестких юбок. Ее боевой настрой будил любопытство в других студентах, которые будто случайно подсаживались ближе к столику, за которым с безразличным видом попивали чай Ивари и Фитоль. Все это пахло публичной ссорой, и от этой мысли в графине поднималась волна странного возбуждения.
– Рассказала ректору о своих фантазиях? – ядовито спросила Нетта, брезгливо отодвинув мешающий стул. – Как видишь, мы еще здесь. Он не купился на твою глупую болтовню.
– Вот оно как? А на твою, стало быть, купился? – с ухмылкой ответила Фитоль, гулко брякнув чашкой об стол. Мелкие капельки застыли на плотной ткани темно-бордовой скатерти.
– Мнение нищих распутниц нас не интересует! – вставила Лайда. Ее подбородок задрался так высоко, что, казалось, она демонстрирует дорогое колье на шее.
Раскосые глаза Фитоль презрительно сощурились, в них заплясали недобрые огоньки. Они с Ивари встали практически одновременно, сопровождаемые противным аккомпанементом скрежета стульев о плиточный пол.
Все правила приличий были попраны. Тонкие унизительные намеки, принятые в светском обществе, тонули в грубости неприкрытых оскорблений. Маретти не замедлила с ответом.
– Из каких кустов тебя доставали на празднике Триединой? – вкрадчиво начала Фитоль, оправляя платье. – Напомни-ка мне, о святая невинность…
К разговору с интересом прислушивались. Лайда на глазах покрывалась красными пятнами, а Ивари решила позже обязательно вызнать у Фитоль все подробности истории с кустами.
Рамис задвинула красную Лайду за спину, словно хотела защитить, и уперла руки в бока, будто какая-то купчиха.
– Но только вы сегодня разгуливали по академии как… – Нетта запнулась, подбирая слова. – Как девки! – выплюнула она, делая шаг вперед, словно напирая на Ивари.
Все это порядком надоело графине. Целый день она тушевалась из-за перешептываний и пристальных взглядов, она стерпела попустительство
