i
Дерьмо, из-за которого Эрвин угодил в тюрьму, случилось за один жаркий вечер, однако стоило ему десяти лет, минус срок, скинутый за хорошее поведение. Это произошло сразу после воздушного налета на пирамиду, примерно в то время, когда повсеместно начались серьезные проблемы с продовольствием. Состоялся суд, длившийся всего неделю. Затем Эрвина отправили прямиком в секретную федеральную тюрьму Биг-Сэнди в Кентукки. Эрвин с удивлением обнаружил, что не имеет ничего против.
Для начала, он смог расслабиться. Он несколько недель потел, прежде чем взять заложника, гадал, правильно ли поступает, боялся, что, ну, попадет в тюрьму. Теперь все закончилось, дело было сделано, и он наконец-таки мог отдохнуть. По-настоящему отдохнуть. Впервые за долгие годы ему ни о чем не требовалось беспокоиться.
Жизнь в Биг-Сэнди подчинялась режиму, который напоминал Эрвину основную подготовку в армии. Он пообещал никому не рассказывать, что сотворил в действительности, в обмен на относительно мягкий приговор. Можно подумать, что десять лет – это немало, однако все могло обернуться гораздо хуже. Президент заверил, что найдет способ обеспечить Эрвина «пожизненным без права на досрочное освобождение» в Супермаксе, если тот начнет буянить. Тюрьма оказалась на удивление уютной. Конечно, не роскошный отель, однако камера Эрвина была новой и чистой, и он жил в ней один. Почти все здесь смотрели фильм про Нетенз или читали книгу, а потому знали, кто он такой. Иногда Эрвин травил военные байки, а один из охранников, Блэкли, истинный фанат Нетенза, бегал в «Барнз-энд-Ноубл». Дашену, мальчику, которого Эрвин научил драться, уже перевалило за двадцать, и он успешно торговал облигациями. Он настоял на том, чтобы оплачивать книги, а также каждый месяц переводил пару сотен на счет Эрвина в тюремном магазине. Эрвин ценил эту заботу. Кроме того, приятно было иметь другие развлечения, помимо дрочки.
Само собой, заключенные решили его проверить. Эрвин их понимал. Этого не избежал даже гребаный Майк Тайсон, когда сидел. Один парень попытался забрать у Эрвина наволочку, и Эрвин задал ему хорошую взбучку. Через пару дней приятель парня, тяжелоатлет из Алабамы, подошел на разговор. Эрвин врезал ему так сильно, что пару недель тот считал, будто другие люди читают его мысли. На самом деле он просто бормотал себе под нос, сам того не замечая. У него опух мозг. Эрвина слегка мучила совесть, но здоровяк не оставил ему выбора. Однако думал вслух он действительно забавно. Тяжелоатлет сильно возбудился, когда в кафетерии был вечер бананового пудинга, и делал подробные мысленные заметки по поводу того, кто на что дрочит, когда все смотрели телевизор в зоне общего пользования. Через пару недель это прошло, но никто больше к Эрвину не лез.
В остальном жизнь была мирной. Эрвин попал в Кентукки вскоре после того, как на небо вернулось прежнее солнце, однако первые недели заключенных держали на тех же скудных пищевых пайках. Шестьсот калорий в день – маловато, чтобы поднять бучу. К тому моменту когда с неба начал падать хлеб, охранники и заключенные пришли к общему выводу, что лучше оставить Эрвина в покое.
Его это полностью устраивало.
Новым заключенным в первые два месяца почта не полагалась. Но некоторые охранники помнили Эрвина по Афганистану и Ираку. И время от времени приносили письма от Торпа, Дашена, других парней, с которыми он служил. Никто из них не знал что именно случилось, однако все они безоговорочно верили в Эрвина.
Ему было приятно.
У него была почта, были книги, было личное пространство, когда он этого хотел, а когда не хотел, были партнеры по шахматам. Еда определенно оставляла желать лучшего, но тут уж ничего не поделаешь. В целом Эрвину все нравилось.
Однако сегодня отбой застал его врасплох. Он читал новую книгу, которую очень ждал – «В совершенстве», последний роман о Стефани Плам, – и утратил счет времени. Охранник Блэкли вскинул бровь, когда Эрвин попросил его достать именно
Он собирался отдать ее завтра, но получил письмо от Дашена и потратил полчаса на ответ, и ему осталось дочитать лишь десять страниц, когда внезапно погас свет. Секунду он думал, не попробовать ли читать при свете, падавшем сквозь смотровую щель в двери – книга действительно была хорошей, и он только что взял новую порцию жевательного табаку, – но отказался от этой идеи. Загнул страницу и положил книгу на пол рядом с койкой.
Когда он клал книгу, кто-то схватил его за запястье.
Эрвин не заорал, но с трудом сдержал крик. Извернулся, чтобы заглянуть за край койки. В тусклом свете увидел руку, которая росла из пола.
– Что за херня?
Эрвин резко дернул, выкручивая пальцы, пытаясь освободиться, но угол был неудачным, а тот, кто его схватил, кем – чем – бы он ни был, оказался очень
