По крайней мере, невзирая на безрассудство, Теодора как ветром с мостика сдуло.
– Капитан, давайте к нам! – донеслось из шлюпки сразу несколько голосов. – Теперь уже можно!
Вероятно, они имели в виду то, что капитан покидает корабль последним, и на «Морском орле» не осталось теперь никого. Но нет, было у меня одно дельце, ради которого стоило задержаться еще. Главное – спасти перстень. Он один стоит целого состояния благодаря своим чудесным свойствам и чрезвычайной редкости. По возможности, еще и шкатулку с драгоценностями. А также арбалет, саблю, кинжал и пояс. Он прошел со мной так много и видел не меньше меня. Ну и чудесную вещицу Прежних, с помощью которой можно дышать под водой. В общем, рисковать жизнью было из-за чего.
Глава 21
Когда я оказался в каюте, воды в ней было уже по пояс. Благо что корабль погружался в воду на ровном киле. Но это совсем не значило, что в следующий миг он не сделает оверкиль.
Этого не хотелось совсем. Когда верх становится низом и наоборот, ориентацию потеряет любой. Выбраться наружу в таком случае будет очень и очень сложно. Особенно если вовремя не обнаружить дыхательную трубку.
Я испытал немалое облегчение, наткнувшись на нее взглядом. Недолго думая сунул ее в рот, чтобы потом, когда корабль полностью погрузится, а руки будут заняты вещами, не разыскивать ее по карманам.
Вся предыдущая жизнь приучила меня к тому, что вещи всегда должны быть собраны. Ведь зачастую случается так, что приходится внезапно спасаться. Не изменил я своей привычке, и неожиданно став легендарным пиратом. Правда, забирать мешок с вещами мне и в голову не пришло: оружие куда ценнее тряпок. То же касалось и нарядов Рейчел. Уже на пороге каюты на миг застыл. Как будто бы не осталось в ней такого, ради чего стоило рисковать жизнью больше, чем следует.
За это время корабль уже полностью успел утонуть. Перед тем как всплыть, я проводил его взглядом, заодно пытаясь увидеть тробора. Разглядеть мне его не удалось, и все же я прощально махнул рукой. Вдруг, погружаясь в вечную тьму, он заметит мой жест и что-нибудь дрогнет в шестеренках его внутренностей или что у него там?
Первым, что я услышал, вынырнув, было:
– Не трогайте его! Одни боги только и знают, что он выкинет в следующий миг. А если то же, что и на «Гливленской розе»?!
Поначалу я решил, что фраза Алавира относится к Головешке. Только непонятно было, в какой связи она произнесена. Затем увидел то, после чего все вопросы отпали сами собой. На носу шлюпки на одной лапке, устремив две другие к солнцу, стоял уже оплаканный мною Гаспар. Вообще-то ему следовало бы свалиться в воду, но обычная логика по отношению к этому механизму неприменима.
Тогда-то мне стали понятны и слова Алавира: если тробор увеличит свой вес так, как он сделал это на борту спасенного нами корабля, шлюпка утонет со скоростью упавшего в воду чугунного утюга.
– Лео, ты живой! – обрадовалась моему появлению Рейчел. – И боги бы с этими перстнем и шкатулкой, тебе вообще не следовало ради нее рисковать, – добавила она после того, как перстень оказался у нее на пальце, а шкатулка – у самых ног. – Особенно ради шкатулки.
Сейчас! Если дела пойдут дальше так же, как идут они сейчас, те драгоценности, которые в ней хранятся, мне за целую жизнь уже не купить!
– Господин Леонард, а в мою каюту вы не успели заглянуть? – робко поинтересовалась Мэри. – Там у меня на столе с краешка сережки лежали. Такие, знаете, с висюльками. А на каждой висюльке – по гранатику. Нет?!
Мэри смотрела на меня с такой надеждой, что, не будь у меня характер как кремень, я тут же нырнул бы снова вслед за опускающимся в бездну кораблем, чтобы исправить свою оплошность.
– Нет.
– Жаль! – огорченно вздохнула она. – Они мои любимые.
– Не расстраивайся, – сказала ей Рейчел. – Я тебе другие подарю. Те, которые тебе так нравятся и которые ты все время тайком примеряешь.
– Правда?! – вместо того чтобы смутиться, обрадовалась Мэри.
И восторга в ее голосе было столько, что становилось понятно: ради этих сережек она согласна пережить кораблекрушение снова. Хотя и беспокоиться Мэри особенно было не о чем: шлюпка наша надежна, а остров Тересса, к которому мы так стремились, виднелся на горизонте. Если, конечно, наш навигатор виконт Антуан снова не ошибся в своих расчетах. «Немного недотянули», – подумал я, переваливаясь через борт шлюпки, чтобы тут же оказаться в объятиях довольной Рейчел.
Другие выглядели куда более мрачно, особенно дю Эскальзер. Виконт выглядел воплощением горя в связи с безвозвратно утерянными записями, на которые он потратил столько сил и фантазии.
«Интересно, когда выяснится, что я – это не я, то есть не Черный Корсар, это даст ему облегчение или, наоборот, только усугубит горе? – размышлял
