Я не хочу попасть на запечатку дара, я имею право жить, как все оставшиеся, магически одаренные люди. Завести семью, купить дом и быть счастливой. Но, видимо, все это надо заслужить, даже выгрызть у судьбы или у этих проклятых храмовников.
Выбравшись на берег и накинув рубашку, я стирала одежду, а из моих глаз в реку капали горькие слезы. Да, я хочу жить. И если умру, то отвоевывая свое право быть свободной, чтобы жить со своим даром.
Окунувшись еще раз, смывая с лица следы истерики, я не заметила, как на землю опустились сумерки и пришла пора возвращаться в дом. А то ведь с охотника станется прийти сюда за мной.
Вспомнив о Варнаре, я непроизвольно задалась вопросом: какую роль он сыграет во всем этом кошмаре? Будет ли на моей стороне? Я же вижу, ему это все небезразлично. А может, его долг и преданность делу возьмут верх и он поступит так, как приказано?
От таких мыслей стало холодно, и я, переодевшись в сухую одежду, зашагала в сторону дома, держа в руке постиранные вещи. Развесив их прямо на заборе, я решила, что нужно согреться, может быть, даже напиться, а потом и забыться.
Когда я вернулась, стол уже был накрыт, Варнар сидел мрачный и задумчивый, лишь взглянул на меня и что-то спросил у Заринии. Та отвечала охотно, но безэмоционально.
Через некоторое время, когда мы уже приступили к трапезе, я поняла цель расспросов – нитх пытается выведать у женщины подробности ее жизни. Видимо, чтобы найти оправдания тому, что видит сейчас перед собой. Но чем больше он расспрашивал, тем яснее мы оба понимали – их нет.
Я не стала дожидаться окончания этого допроса, лишь выразительно посмотрела на охотника, намекая, что пора бы прекратить донимать пожилую женщину, и отправилась спать на сеновал.
Даже была рада, что мне выделили такое чудесное, а главное, уединенное место. Здесь, завалившись на спину, можно было вдыхать запах свежего сена, некой свободы.
Бук висел под потолком, приготовившись ко сну. Пока несла его сюда, в очередной раз поразилась, как мне повезло с четвероногим другом. Гораздо больше, чем ему с двуногим. Хорошо, что напиться не получилось, а то бы разрыдалась опять и проснулась с опухшими глазами…
Пожелав своему хрюндику спокойной ночи, поддалась усталости и провалилась в сон. Сладкая греза пришла лишь под утро.
…Я в ночной рубашке стояла на берегу озера, где когда-то купалась под охраной нитха. Над поверхностью воды клубился туман, солнце медленно заходило за горизонт и я, залюбовавшись красотой природы, вздрогнула, когда сильные руки опустились на мои плечи.
– Не бойся…
– Ты ищешь меня… – прошептала я, не оглядываясь на Варнара, – ищешь, чтобы отдать храмовникам.
Он помолчал, глупо было отрицать очевидное.
– Раз это сон, я скажу тебе. Все не так, как раньше. Сейчас меня снедают сомнения относительно моего задания, и еще… Я волнуюсь о тебе, мне тебя не хватает.
Резко обернувшись, я всмотрелась в лицо мужчины. Он такой же, с каким я путешествую, и это логично. Образ ассоциируется у меня с последним, который я видела. А еще заметно, что он устал, но все равно притягателен и упрям. Вот и сейчас смотрит, полностью уверенный в своей правоте.
Скучал…
Его руки обвивают мою талию, я совсем близко к нему.
Я вцепилась в плечи обнявшего меня мужчины и не знала, что предпринять. Оттолкнуть! Нечего позволять подобные слабости себе даже во сне. Или прижать крепче и не отпускать! Маловероятно, что в реальности представится возможность понежничать с ним, приласкать…
– Все будет хорошо, я тебе обещаю. Мы со всем справимся, – и он, склонившись, легонько поцеловал меня в губы.
Нежно и очень нерешительно, будто боялся, что я не пойму или не приму.
Мы и раньше целовались с Варнаром, но сейчас я сама обхватила шею мужчины руками, отвечая на поцелуй.
А он целовал неспешно, не наказывая и не воруя, вкушая то, что отдано добровольно, и стараясь сказать о чем-то главном, что понять я пока не могла. А я все прижималась и прижималась к нему, не готовая расстаться с теплом и силой Ильзура.
Меня мало заботило, что почему-то здесь, во сне, на мне лишь одна ночная рубашка и что руки нитха скользят по телу, легонечко лаская, но не смея позволить себе большее, несмотря на то, что мы оба этого хотели.
Оторвавшись от дурманящих губ, я услышала вопрос, который все испортил.
– Скажи мне, где ты? – прикоснулся нитх костяшками пальцев к моей щеке.
– Решил хитростью выведать?
Чары этого обольстителя спали, но я все равно улыбалась уголками губ.
– Нет, мои прикосновения не имеют к хитрости никакого отношения.
Я лишь недоверчиво хмыкнула.
– Не веришь, значит? – поцокал языком Варнар, обхватил меня за талию и вновь прижал к себе.
– Ильзур… – растерялась я.
