– Молодец, девочка, хорошо службу тащишь. Передай остальным: фургоны развернуть, чтобы лошади не пострадали и приготовиться к нападению.
– Есть! – И красотка метнулась к обозу.
Леон без труда переставил свой гужевой транспорт – благо ширина дороги позволяла производить такие маневры, – спрыгнул с козел и прошел вперед метров десять, поглядывая по сторонам. Вскоре к нему присоединились смеющиеся девчонки, предвкушающие схватку.
– Отставить смех, будьте серьезней. Гера, главаря нужно взять живым.
– Сделаем, командир.
Леон хмуро глянул на свой маленький отрядик: ну чисто дети, впереди схватка, а они хиханьки-хаханьки развели.
Вскоре из-за поворота показалась группа вооруженных людей, причем конных только трое, остальные топают на своих двоих. Незнакомцы при виде обоза оживились и, остановившись метрах в ста, пялились на Божьих воинов со скабрезными ухмылками. Потом одновременно загалдели, заспорили. Общий крик прекратил здоровенный детина, сидящий на гнедом жеребце, – видимо, командир.
На первый взгляд – типичные представители охотников за артефактами: сапоги до колена, штаны и рубахи из тонкой парусины, брезентовые и кожаные куртки; неплохо вооружены, кое у кого кольчуги. Вид потрепанный, есть раненые, вон белеют свежие повязки. Досталось, видимо, не слабо, возвращаются без добычи – за спинами полупустые вещмешки. Леон почти верно срисовал, но не до конца. Перед ними оказались «шакалы» – гниль и сброд, презираемый всеми охотниками. Они стояли вне закона, их уничтожали при каждом удобном случае. «Шакалы» грабили возвращающихся с хабаром[22] добытчиков артефактов, в живых не оставляли никого. Нередко охотников подвергали страшным пыткам, выведывая захоронки.
Данный отряд возглавлял Грязный Лег. В этом поиске фортуна показала им задницу: в магических ловушках погибли пять новичков, да и хрен с ними, их для этого и брали; хуже другое – от вылезших из пещер чудищ полегла половина народа, причем лучшие бойцы, в живых осталось отребье – трусы и паникеры.
– Ишь, почуяли легкую добычу, девок увидели, слюной исходят… Щаззз, себе заберу красоток, будут у меня в наложницах, – Грязный Лег причмокнул, предвкушая удовольствие, потом цыкнул зубом. – Мужика продадим в рабство.
Так с довольной харей и слетел с седла. Его слегка приголубил стальным кулаком невесть откуда возникший трехметровый монстр, поднявший главаря с дороги в охапку да сгинувший с довольным рыканьем. Пока опупевшие бандиты протирали глаза, перед ними внезапно появились девушки. Орудуя двумя мечами одновременно, они за три минуты изрубили отряд «шакалов» в двадцать три человека. Стащив с дороги трупы, девицы деловито принялись за сборы трофеев, стараясь не испачкаться в крови.
Леон даже меч из ножен не успел вынуть. Посмотрел на весело щебечущих девиц, зло сплюнул: «Извращенки, в натуре».
После экспресс-потрошения предводителя «шакалов» на душе землянина остался мерзопакостнейший осадок – такого ведра помоев и душегубства он не ожидал. Вердикт один – на кол!
Девчонки обблевались, пока приводили приговор в исполнение. Хрипящий Грязный Лег так и остался торчать пришпиленный у дороги. Почти все трофеи – куча оружия и кольчуг из плохого железа – остались лежать на дороге. Взяли лишь горсть серебра, да чуть больше медяков. Гера принесла перстень главаря – весьма слабый амулет от воздействия магии. Леон приказал все захваченное поделить между девушками.
– Голодранцы, как есть голодранцы, – так охарактеризовала «шакалов» Гера и отправилась к своему фургону. Обоз развернулся и тронулся в путь.
Двадцать первый день ознаменовался появлением руин бывшего города среди редколесья. Не останавливаясь, проехали дальше. Вдали появилась гряда холмов с точками пещер. Божьи воины напряглись – почуяли магические всплески. У Леона холодные мураши побежали по спине.
Дорога прямой стрелой проходила между горками, а они, заразы, тянулись от горизонта до горизонта. Ни обойти, ни объехать. Сделали остановку, решили на ночь глядя не соваться в опасное место. Часть девчонок суетилась за приготовлением ужина, Сида пасла лошадей, Гера с Нирсой обходили бивак караулом.
С недавних пор, после столкновения с «шакалами», на ночь стали ставить магическую сигнальную сеть. После ужина – гуляш из бекона с гарниром из бобов – Леон, движимый плохими предчувствиями, принялся за изготовление бомб. Не зря он прихватил у Ковенто пару бочонков пороха да несколько обрезков свинцовых труб, в пол-ладони диаметром. Как знал, что пригодится. Пистоли местного производства – слабый аргумент в защите. Аста по его просьбе подвесила у фургона приличного размера светляк – он давал отличное освещение. Наличие кой-какого слесарного инструмента позволило землянину за короткое время изготовить восемь бомб. Запалы сделал заранее, из коротких бечевок, пропитанных олифой и обвалянных в порохе. Высохшие веревочки отлично исполняли роль бикфордова шнура – он проверил не единожды. Тот же Ковенто надоумил его применить ВУ[23] не только в качестве бомб и гранат.
Мины – новое слово в нынешнем морском вооружении. Ныряльщики со свинцовым грузом на поясе и запасом воздуха в герметичном кожаном мешке с выходящей дыхательной трубкой подплывают под водой к вражескому кораблю и приклеивают мины к днищу. Нажимают шпенек, срабатывает примитивный замедленный взрыватель, а потом – ба-бах, все, морская пучина поглощает обреченное судно.
Леон, ознакомившись с взрывателем, поразился простоте изобретения местных Кулибиных. Две пружинки, пара зубчатых колесиков и острый боек. Боек бьет в кремушек, дальше искра – и дело сделано. Но не это его удивило, а способ крепления мины. Морские оружейники доработали рыбий клей, внесли несколько компонентов. Диверсанты под водой, у самого объекта, выдавливали клей из специальной кожаной баклажки на мину, а затем шлепали ее на
