– Отнюдь! Есть глубоководные аппараты, способные опускаться в бездну. Джеймс Кэмерон спустился в батискафе на глубину шесть целых восемь десятых мили.
– Кинорежиссер?
– Да, но дело в другом. Сам батискаф – весьма компактный. Он не способен поднять на поверхность такой массивный объект даже по частям. В общем, мы увидим робота, но не сможем взять его с собой. Однако столь кардинальное решение отвечает насущным требованиям, и я верю в то, что оно не будет долгосрочным. В ближайшем будущем мы сможем решить проблему в свою пользу.
– …
– Вы молчите, мой дорогой Роберт, что совершенно на вас не похоже.
– Я думаю, вы темните! Однажды вы меня уже провели. Вы явно не из тех, кто с легкостью откажется от столь крупного улова! Простите за невольный каламбур.
– Доктора Франклин нет в живых. В Денвере погибли свыше трехсот человек, и мы находимся на грани глобального конфликта. Теперь нам не до шуток…
– Я считаю вас высокомерным, самоуверенным сукиным сыном, но при этом вы еще хладнокровный и расчетливый. И у вас, естественно, всегда есть дюжина вариантов. Я ни на секунду не поверю в то, что вы взялись за грандиозный проект, не имея плана «Б» под рукой.
– Спасибо, но комплиментов на сегодня вполне достаточно. Хотя у меня действительно есть неплохой вариант, который я вам только что озвучил. Сбросим фрагменты в Пуэрториканский желоб и достанем их через несколько лет, когда у нас появится реальная возможность.
– Забыл добавить: на мой взгляд, терпение не входит в число ваших лучших качеств. Думаю, вы продолжаете многое от меня скрывать… Как вы поступите со своей командой, по крайней мере с ее остатками?
– Они вернутся к своей прежней жизни. Уорент-офицер Резник уже летает с авиабазы Льюис-Маккорд.
– Разве ее не отстранили от полетов? В ее личном деле говорится, что у нее проблемы со зрением.
– А вы бы прочитали ее досье еще разок.
– Вы что-то подправили… или изъяли?
– За кого вы меня принимаете, Роберт? Все материалы по-прежнему лежат там, где им и положено. Правда, кто-то переусердствовал с черным маркером, редактируя некоторые документы.
– Как мило с вашей стороны! Никогда не назвал бы вас романтиком.
– Разве я говорил о том, что я корректировал документы мисс Резник? Я сказал «кто-то». И я считаю более продуктивным сдерживать свои обещания, а не разбрасываться словами. Возможно, мисс Резник понадобится нам в будущем, а мне бы не хотелось, чтобы она затаила на меня обиду.
– А как насчет того парня-француза? Я имею в виду франко-канадца… Вы меня поняли.
– К сожалению, мистер Кутюр будет жить как ему заблагорассудится.
– А в вашем голосе зазвучали железные нотки! После всего, что он для вас сделал, вы намереваетесь отослать его домой?
– Мистер Кутюр сделал свой выбор. Я предложил ему работу в юридической фирме. Еще я связался со своими старыми друзьями, которые были мне кое-чем обязаны, и я подыскал для него местечко в УППОНИР[20]. Увы, мистер Кутюр отклонил оба предложения. Его психологическое состояние оставляет желать лучшего.
– А где он сейчас?
– Вероятно, над Великими озерами. Его самолет вылетел сегодня утром в десять часов.
Документ № 229
– Сколько времени минуло с тех пор, мисс Резник?
– Со времени нашей последней встречи или с тех пор, как погибла доктор Франклин?
– А разве ответ не будет одним и тем же?
– Что вы хотите от меня услышать? Вам-то, разумеется, все известно гораздо лучше, чем мне.
– Я лишь спросил у вас, сколько времени минуло с нашей последней встречи. Я действительно немного запамятовал. Я бы сказал, прошло месяцев шесть-семь.
– Девять.
– Вижу, вас повысили в звании! Искренне рад за вас.
– А я нет… С тех пор как мне дали четвертый класс, я почти не летаю. Большую часть времени провожу на земле, планирую полеты. Странно, но прежде я не обращала на это никакого внимания. Ходила себе на инструктаж, а затем поднимала свою «птичку» в воздух. Я вообще не задумывалась над
