я увидел, как Озеро строит свою мечту – путь к бескрайней Вселенной, где духи и люди идут вместе сквозь бесчисленные миры. Я мог ошибаться, но видел я именно это.
Глава 25
Черные сады
За то время, что мы провели на этой планете, серый пейзаж и тусклые солнышки стали привычными, даже родными, словно я здесь уже несколько лет. Но постоянный полумрак, царивший повсюду, порядком надоел. Вспоминались слова Нерея о бесчисленных мирах и оазисах для каждого. Да, скорее всего, это было благо. Создать тот кусочек Вселенной, который понравится именно тебе.
Решили не мчаться очертя голову. Два суточных перехода нас вполне устроит. Я криво ухмыльнулся. Нестись со скоростью четыреста километров в час. На Земле даже дорогие спортивные авто никогда не неслись во всю прыть по хорошей магистрали. Техника, которая движется по пересеченной местности, какой бы быстрой она ни была, вообще катится очень медленно. Я посмотрел на спутников.
Светлана опять ушла в себя. Синий огонек на ключице горел уже часа два. О чем она, интересно, там общается с товарищами? Скорее всего, опять рассказывает о чудесах, показывает видео и фото, отснятые за последние дни путешествия.
Уаа целеустремленно двигалась впереди группы. Было видно только ее ровную спину и красивую линию талии.
Таан-Никтэ-Ха читала книгу, перелистывая страницу за страницей. За время чтения она уже обзавелась типично эльфийскими атрибутами. Зеленая одежда была прошита тонкой золотой нитью, отчего на ткани поблескивал узор из листьев и каких-то рун. Ножны и колчан также украсились рисунком. Волосы теперь были хитро уложены тонкими косами с вплетенными в них золотыми украшениями. До верховика очередь еще не дошла.
Нерей откровенно забавлялся. В руках у него была небольшая лира. Впрочем, не уверен, я не силен в музыкальных инструментах. Он негромко тренькал несложную мелодию и картинно цитировал произведение Гомера о странствиях Одиссея, о его свершениях и великих подвигах.
– Ты специально выбрал это произведение? – обратился я к нему.
– Этот сюжет подходит для всех странников, желающих вернуться домой. В вашей литературе это очень распространено, при этом он еще подходит и к тому типажу, который я избрал. Или желаете, чтоб я другое про скитальцев нашел?
– Как хотите, – огрызнулся я.
– Надо крюк сделать, – сменил он тему разговора. – Впереди оазис, где живым пока не очень рады.
– Тоже помнят, как были рабами?
– Тут был специальный центр. Сетта любили непривычные для вас удовольствия и имели неприемлемые для вашего народа обычаи. Особенно здесь. Люди, когда вступают в конфликт, ругаются или приступают сразу к действию. Сетта пошли по другому пути. Они создавали копии своих обидчиков, долго пытали их, а потом предъявляли противнику в целях устрашения исковерканное, но еще живое тело куклы и запись многочасовых пыток. Здесь это и происходило. Здесь пытали беспомощных духов-марионеток, которые чувствовали каждый миг рукотворного ада вместо того, кому этот ад предназначен. Могли такое совершать и в своих домах, но именно здесь был огромнейший арсенал возможностей. Понимаешь, почему они ненавидят живых. Но они мучили не только копии врагов, слуги, попав в немилость, тоже проходили через руки палача. Была целая индустрия. Даже искусство. Виртуозные пытки становились достоянием общества. Это социальная философия сетта. А когда раб становится не нужен, его лишают всех форм и кидают в обитель отверженных, где дух испытывает бесконечную боль, пока окончательно не сходит с ума и не начинает молить о смерти. Лишь избранные избегали такой участи. Мы были даже не вещи, мы были хуже.
Я промолчал. Зловещий оазис огибали по широкой дуге.
– Переубедить их никак нельзя? – спросил я, рассматривая комплекс сооружений.
– Этих нет. Слишком велика память о боли. Кто хочет послушных живых, присоединяется к Таак-Сетта. Многие готовы поверить, что люди лучше сетта, очень многие. Мы ведь не садисты. Но они боятся гнева сильных духов. Честно говоря, и сетта не все такие, только те, кто достиг власти. Однако здесь, – он еще раз ткнул пальцем в оазис, – побывали хотя бы по разу, каждый из них. Чтобы просто выместить злобу на невинных, вместо настоящих обидчиков, выпустить пар. Я наблюдал за вами, когда читал вторую сферу познания. Вы общаетесь с нами как с равными. Я прочитал литературу. И не только художественную, но и научные труды. Вы используете животных. Всегда использовали. Но когда техника вытеснила труд живых организмов, люди продолжили сосуществовать с ними просто потому, что это доставляет вам радость. И даже когда употребляете специально выращенных в пищу, что вполне понятно и объяснимо, вы их просто убиваете, без мучений. А когда надобность в получении нужных белков из мяса живых организмов отпадет окончательно, вытесненная все совершенствующимся синтезом, то, без сомнения, их смерть исчезнет из вашего обихода и образа мышления.
Он замолчал, оставляя мне возможность осмыслить услышанное. Незаметно оазис остался сзади. Горы были все ближе и ближе, вырастая из-за горизонта. Вздыбленные острые пики, в отличие от земных, были лишены белых шапок ледников. Не было и голубой туманной дымки, присущей густой атмосфере.
Несколько раз на нас кидались какие-то безумцы. Псы-наемники тогда спелыми фруктами падали на землю и мгновенно превращались в человекозверей. Мелькавшие клинки разрубали призрачную плоть, и ее обладатели принимали окончательную смерть. Мы даже не останавливались. Наемники прямо на ходу цеплялись за нужные ремни и сворачивались в малую форму.
