– Свернем немного левее, – произнес Нерей, – там раньше был промышленный комплекс. Может, кто еще остался в здравом уме, тогда попробуем уговоры. Все равно делать привал.
– Ты раньше здесь был? – спросила недавно пришедшая в себя Светлана.
– Я раньше везде был. В моем распоряжении были не столетия и даже не тысячелетия, а сотни миллионов лет. Но да, я здесь давно был.
– А что здесь делали?
– Все, что приходило в голову хозяевам. Цивилизация сетта хоть и делала упор на квазиматерию, но не ограничивалась ею. Но в основном такие сообщества, несмотря на универсальность и гибкость, просто рыли горную породу, доставляли в цех и извлекали из нее исходные элементы для производства. На них налагалось очень много запретов на самостоятельность. Они и вздохнуть не могли без слова сверху. Посмотрим, что там.
– А что там виднеется? Оазис? Похоже на плантации каких-то растений.
Уаа привстала на стременах, всматриваясь в даль. Эльфийка последовала ее примеру, но прежде спрятала книгу в специальную сумку.
– Великий, я не чувствую оазиса. Что там? – спросила Таан-Никтэ-Ха.
– Любопытно… Надо подъехать ближе, – только и произнес Нерей.
Уже стала видна форма гигантских листьев на низких пальмоподобных зарослях. Абсолютное безветрие создавало немного жуткое зрелище – не колыхался ни единый лист.
Но подъехать нам не дали. Словно из-под земли выросли создания ростом по колено взрослому человеку или чуть выше. Почти круглые гуманоиды закрывались сплошной, что удивительно, металлической броней. Они ловко сбились в единый строй в форме вогнутого полумесяца, преградив нам путь. Стальные щиты, закрывавшие владельцев целиком, стали единой стеной. Строй ощетинился длинными копьями с тонкими хрустальными иглами фантомных наверший.
Обе стороны стояли как вкопанные и смотрели друг на друга.
– Гномы, – выдала Таан-Никтэ-Ха.
– Да, есть сходство, – подтвердила звонко захохотавшая Света.
Я тоже улыбнулся. А вот Нерей не улыбался. Он тихо начал петь песню духов. Ему ответил кто-то из строя. Пение дуэтом продолжалось долго. Минут двадцать, если не больше.
– Сердце оазиса мертво, – наконец произнес он очень ровным голосом.
– Это так серьезно? – спросил я.
– Да, они выживают как могут. Эти пальмовые сады – по сути, солнечные батареи, – начал пояснять Нерей. – Они собирают с них жалкие крохи, продлевая печальное существование. Металлическую броню они используют как раз из-за недостатка энергии. Легированная сталь не требует ее. Здесь выжило три цеха, каждый со своим руководством. Раньше было семнадцать. Сравнение с гномами только поверхностное. Три первичных духа, достаточно сильных. И много хорошо исполненных вторичных, по качеству сравнимых с псами Лик-Нишасса. Это скорее три муравейника под одной крышей или термитника.
– Что даст нам это знание?
– Можно попробовать подкупить их.
– Обещанием энергии?
– Именно.
– А она у нас будет?
– Ты забыл, откуда я? У меня личный оазис. Один из сильнейших на планете.
Он достал из складок одежды толстый цилиндр длиной с полметра. Он явно создал его только что, поскольку такой предмет трудно скрывать постоянно.
– Здесь столько энергии, сколько они получат с плантации за пару десятков лет.
– Ты прямо местный олигарх.
– В точку. Сейчас попрошу их о ночлеге и припасах, а там, может, о чем другом решим.
Нерей поставил цилиндр на землю и снова запел.
– Мне вот интересно, – вздохнув, сказал я, – на кой черт мы поперлись непонятно куда, если у тебя такой хороший оазис. Могли бы и им воспользоваться.
– Не могли бы, – оборвал он свое пение, – во-первых, при пробуждении оазиса на него была наложена куча ограничений, во-вторых, одного источника будет мало, в-третьих, вы должны показать свою силу и независимость, а лучше, чем пробудить спящее сердце, не придумаешь. – Он снова продолжил петь, а спустя пять минут опять заговорил: – На ночь мы остановимся на их территории. Утром будут переговоры по политике в отношении живых. Они не знают, что ты – и есть тот самый живой. Еще раз к вопросу о моем оазисе. В случае неудачи ты гарантированно можешь рассчитывать на убежище.
– Помирать в одиночестве?
