Поцелуй обмана

– Ты убил жену моего брата. Ей было всего девятнадцать. Она носила под сердцем ребенка, а ты, зловонный трус, пустил стрелу ей в горло.

Я замолчала. Голова разрывалась от боли, красная пелена застилала глаза, но я смотрела, как меняются их лица по мере того, как они осознают сказанное. Я почувствовала к себе отвращение и ненависть, ничуть не меньшие, чем к ним. Я ела из одного котла с убийцами Греты, я рассказывала им сказки.

Все, кто уже разошелся на ночь по шатрам и кибиткам, повыскакивали наружу. Молча они стояли вокруг нас, в ночной одежде, пытаясь понять, что происходит. У Финта на скуле тоже были глубокие кровоточащие царапины, а у Кадена такие же на шее. Эбен, стоя поодаль, смотрел на меня во все глаза, словно на его глазах бушевал демон.

– Ved mika ara te carvachi! – рявкнул Гриз.

Финч и один из мужчин племени держали Малика, который все еще рвался ко мне, а Каден бесцеремонно схватил меня за руку и поволок к carvachi. Открыв дверь, он втолкнул меня внутрь и с грохотом захлопнул за собой дверь.

– Ты сошла с ума? – закричал он.

Я смотрела на него, не веря своим ушам.

– А ты ждал, что я поблагодарю их за это зверское убийство?

Он сжал кулаки, но не двинулся с места и сделал медленный глубокий вдох. Заговорил он так тихо, что я еле расслышала.

– Они сделали это неумышленно, Лия.

– Ты считаешь, это так важно? Умышленно или нет – но Грета мертва.

– Такова война, Лия.

– Война? Какая война, Каден? Воображаемая, существующая только в твоем воображении? Разве Грета объявляла вам войну? Она не была солдатом. Она не была ни в чем повинна.

– На войне погибает много невинных. Чаще всего это венданцы. Нельзя сосчитать, сколько их погибло при попытке заселить земли Кам-Ланто.

Как он осмелился сравнивать Грету с нарушителями закона.

– Договор, запрещающий это, заключен сотни лет назад!

У него окаменело лицо.

– Может, расскажешь об этом Эбену? Ему не было и пяти лет, когда его родители – оба, мать и отец, – пытались защитить свое жилище от солдат, которые его подожгли. У него на глазах мать погибла от удара топором в грудь, а отец сгорел вместе с домом.

Гнев все еще бился у меня в висках.

– Это сделали не морриганцы!

Каден подошел ближе, на его губах змеилась недобрая усмешка.

– Правда? Мальчишка был слишком мал, чтобы определить, чей это был отряд, но он запомнил много красного – цвет Морригана.

– До чего удобно обвинять морриганских солдат: свидетелей не осталось, одни детские воспоминания о красном цвете. Хочешь найти виновных? Поищи среди своих кровавых дикарей – кровь, которую они проливают, тоже красная.

– Погибают невинные, Лия. Со всех сторон, – крикнул он. – Пора к этому привыкнуть. Высунь, наконец, свою королевскую голову из-под мышки и начни ею думать!

Я остолбенела и не могла вымолвить ни слова.

Каден затряс головой и вцепился руками в волосы.

– Прости. Я не должен был это говорить.

Он постоял, изучая пол, а потом поднял голову и посмотрел на меня, обуздав свой гнев, снова до безумия спокойный.

– Но ты сильно осложнила дело. Теперь труднее будет обеспечивать тебе безопасность и удерживать Малика.

Я всплеснула руками в притворном ужасе.

– Тысяча извинений! У меня не было намерения усложнить жизнь тебе, а для меня все и так легко и безоблачно! Настоящие каникулы, правда?

На последних словах голос у меня задрожал, а на глаза навернулись слезы.

С тяжелым вздохом Каден подошел ко мне.

– Дай-ка я осмотрю твои руки.

Я тоже посмотрела. Они были покрыты кровью и до сих пор дрожали.

Пальцы горели, на трех ногти были вырваны до мяса, а на левой руке два пальца – видимо, сломанные – уже распухли и посинели. Я изодрала Малика и остальных так, как будто мои пальцы были из закаленной стали. Единственное мое оружие.

Я внимательно всмотрелась в лицо Кадена. Он с самого начала знал, что это они убили Грету.