Морти. – Он родился в ночь, когда солнце закрыло луну.
– Это поэтому он знает всё на свете?
В ответ на вопрос Литы старшие одновременно рассмеялись. И смотреть на эту троицу, такую маленькую, такую дружную, такую непохожую на себя теперешних, было… грустно.
А ведь здесь они уже пережили смерть родителей. Но не это заставило их ожесточиться. Не это – и не сейчас.
– Нет, Лита, я точно знаю не всё, – весело заметил Лод. –
Маленькая принцесса не ответила: она смотрела на старшего брата, и лицо её вдруг сделалось очень серьёзным.
– Братик, а когда я вырасту, ты разрешишь мне выйти замуж за Лода?
Вопрос заставил Лода поперхнуться воздухом, а Алью – заливисто расхохотаться.
– Почему ты смеёшься? – обиженно проговорила Лита. – Я не шучу.
– Что это я, верно, – осекшись, принц дроу всем своим видом выразил глубокое сомнение. – Ну, если он соизволит взять в жёны непослушную девчонку, которая постоянно отказывается доедать свой обед…
– Мясо я всегда ем! А остальное просто не хочу!
– А мнение Лода вначале спросить не пробовала? – с улыбкой поинтересовалась Морти.
– Я и так знаю, что он согласен! Он меня любит, он сам говорил! – Проворно спрыгнув с колен брата, маленькая принцесса подбежала к юному колдуну. – Ты же согласен, Лод?
Она заглянула ему в глаза с такой искренней умильной надеждой, что тот, не задумываясь, кивнул с шутливой торжественностью:
– Разве может скромный придворный колдун в здравом уме отказаться от подобной чести? Если не передумаешь, когда вырастешь, – я ваш, прекрасная принцесса.
Лита просияла.
В этот миг я догадалась перевести взгляд на Морти. И прежде, чем комнату затопила непроглядная чёрная мгла, поглотив и звуки, и гостиную, и сидевших в ней, успела заметить пристальную, совсем не детскую задумчивость, с которой старшая принцесса дроу смотрела на лицо Лода.
Не требовалось подсказок или пояснений, чтобы понять: здесь мне больше делать нечего. Отстранившись от двери, тут же закрывшейся, я пошла вперёд, пока не достигла следующей арки, зовущей меня узкой полосой света.
За этой дверью тоже была гостиная башни колдуна. Только теперь я смотрела на неё с другой стороны, словно стояла на последней ступеньке ведущей в башню лестницы. И за столом, спиной ко мне, в гордом одиночестве сидела за шахматной доской я сама.
Какое-то время я недоумённо смотрела на свою встрёпанную тёмную макушку. Собственно, кроме длинных волос да белой рубашки, отсюда больше было ничего не разглядеть, остальное скрывала спинка кресла. Другая-я сидела тихо и задумчиво, поставив локти на стол – видимо, подпирала подбородок ладонями, – явно напряжённо думая о чём-то.
Зачем Акке показывает мне…
А потом я поняла, что мои волосы никогда не были такими блестящими и ухоженными. И клетчатая доска, покоившаяся на круглом столе – не шахматы, а скаук.
– С чем мучаешься на этот раз?
Казалось, Морти вышла из стены рядом со мной. Задав вопрос, она подошла к креслу, и девочка, сидевшая в нём – девочка, которая была вовсе не мной, – наконец обернулась.
– Лод сказал решить эту задачку за десять ходов, – хмуро заметила Лита. Ей было уже лет двенадцать: маленькая темноволосая копия сестры. – Никак не получается.
– Ну и оставь её тогда.
– Не могу! Я хочу его победить. Честно. Когда он не поддаётся.
– Душа моя, даже Алья уже смирился, что в скауке Лода не одолеть, – засмеялась Морти. Она тоже повзрослела, и платье сменили привычные мне бриджи. – Зачем тебе это?
Младшая принцесса упрямо сжала губы.
– Просто. Хочу… быть с ним на равных. Чтобы он воспринимал меня всерьёз.
Морти помолчала; я не видела её лица, но мне очень хотелось посмотреть, что отражается на нём сейчас. Потом принцесса погладила сестру по волосам – и я отступила от двери одновременно с тем, как комната утонула в черноте, намекая, что представление окончено.
Следующей снова была гостиная. Лита сидела в кресле, глядя в раскрытую книгу, лежавшую на столешнице, внимательно слушая объяснения Лода. Тот, устроившись рядом, что-то тихо говорил ей, ведя пальцем по строчкам; ему должно было уже исполниться не меньше двадцати, но с гладко выбритыми щеками Лод всё ещё выглядел мальчишкой.
– Всё равно не понимаю, зачем это ей, – заметила Морти.
