же самое пытались проделать с Фаником! Кто-то из светлых заказал его убийство, но хотел обставить всё так, что виноваты дроу.
– Жену Фина… убили не дроу? А кто же?
– Мы подозреваем эльфов. Дом Эльскиар. Сейчас мои дру… кое-кто допрашивает человека, который поможет узнать это точно.
Комната погрузилась в долгое молчание.
Наконец вирт Форредар отступил на шаг. Ступая медленно и тяжело, вернулся за стол.
– Слишком много новостей для одного вечера, – пробормотал он дорогой. – И для одного старого человека. Слишком много. – Советник опустился на прежнее место так, словно ноги не держали его. – Мне тяжело принять то, что ты говоришь, но… нет, сначала я должен выпить. – Глубоко, прерывисто вздохнув, он кивнул на кресло по другую сторону стола: – Садись.
Опустившись на мягкое бархатное сиденье, Навиния следила, как старик возится с одним из ящиков под тяжёлой дубовой крышкой.
– Будешь? – Советник приподнял над столешницей наполовину початую прозрачную бутыль. – Розовое, твоё любимое.
– Не откажусь.
Поставив бутыль на стол, Советник открыл другой ящик. Какое-то время возился уже с ним. Выставил на стол два серебряных кубка, один рядом с другим, и аккуратно наполнил оба до краёв.
– Бери любой, – устало произнёс он.
Навиния взяла один – первый попавшийся, ведь оба были от неё абсолютно на одинаковом расстоянии. Поднесла его к губам одновременно с Советником, который взял другой.
– Кто бы мог подумать… боги воистину любят играть с нами злые шутки. – Когда они сделали по глотку, Советник задумчиво отставил кубок на столешницу. – Вот уж не ожидал, что всё так повернётся.
– Я и сама не ожидала. Однако это правда. Всё, что я сказала.
– Я говорю не о тёмных. – Советник посмотрел на неё неожиданно печально. – Ты сказала «довершить то, что хотели сделать мои родители»… но ты ведь не знаешь, зачем твоему отцу нужен был мир с дроу.
Принцесса недоумённо вскинула бровь.
– Разве мир нужен с какой-то целью?
– Да. Твой отец хотел во что бы то ни стало уладить проблемы внутри Риджии, чтобы переключиться на внешние. Чтобы развязать войну с нашими соседями. С Керфи. И ради этого он готов был заключить союз с дроу… надеялся объединиться с ними, чтобы они помогли ему начать новую войну. Завоевать другое королевство.
Советник говорил об этом без волнения, немного грустно. Как о чём-то давно минувшем, давно отболевшем.
– Но… это же… я не знала. – Навиния в свою очередь растерянно отставила кубок. – Неужели это…
– Никто не знал. Он говорил это мне одному. И только я один, я и боги… могли его остановить. – Старик прикрыл глаза. – И остановили.
Навиния смотрела, как с его ресниц срывается слеза, по морщинистой щеке сбегая к губам.
Рывком встала, и в пальцах принцессы вспыхнула золотая рапира – одновременно с тем, как в её глазах загорелся очень нехороший огонь.
– Когда я шла сюда, я готова была убить вас, если придётся. Когда я шла сюда, я была готова ко всему. Так мне казалось. Но это… – она выбросила руку вперёд, устремив кончик пламенеющего лезвия Советнику в лицо. – Вы убили его? Моего отца?
– Это… нельзя назвать убийством. Он готов был объединиться с силами зла, чтобы ввергнуть страну в новую войну, а я понимал, что не могу остановить его. Нарушить клятву, которую ему дал, поднять руку на своего Повелителя… и тут эта эльфийская девочка. Одержимая страстью, поглощённая ненавистью. И я решил бросить жребий, дать ей мысль, идею… положиться на волю богов. Решил, если такова будет их воля, – произойдёт то, о чём я думаю. Тогда не будет ни союза с тёмными, ни войны с Керфи. И когда так и случилось, я понял, что был прав. Боги не одобряли планов твоего отца. Как и твоих. – Советник открыл глаза; он плакал, но лицо и голос его были спокойными, лишь бесконечно уставшими. – Ведь я добавил яд только в один кубок. И ты выбрала именно его.
Губы принцессы презрительно дрогнули.
– Не пытайтесь меня запугать. Я проверила ауменье, прежде чем пить. Корила себя за это, но проверила. На всякий случай. И там не было ничего опасного.
– На тот момент – не было. Зато было десять капель «Ночного покоя».
Ненависть в глазах Навинии сменилась удивлением.
За миг до того, как она рухнула на спину, недоумённо глядя в потолок, жадно хватая ртом воздух.
– Что ты заставила меня сделать, Вини? Что вы заставили меня сделать? Я любил тебя, я любил твоего отца. А вы оба вынудили меня выбирать между личным и важным, и я не мог, не имел права выбрать первое. – Советник бесстрастно наблюдал, как Навиния слабо приподнимает руку: движение девушки было медленным, словно у мухи, залипшей в смоле. – Если ты обличишь Эльскиаров, наш народ поверит тебе и пойдёт за тобой, и ты приведёшь его к гибели. Ты просто не понимаешь… тёмные используют тебя, как хотели использовать твоего отца. Как использовали бедного Эсфориэля. Знают, что в
