открытой борьбе им не победить, что в их интересах переждать удар, затаиться, пока они не окрепнут. А потом, когда мы поверим им, нанести удар в спину. Но ты не умеешь смотреть в будущее. Никогда этого не умела. И лучшее, что ты сейчас можешь сделать для своей страны, – умереть.
– Ты, – хрипло, едва слышно выдохнула принцесса, – ты, ублю…
Советник смотрел, как лезвие рапиры окутывает золотое пламя. Смотрел обречённо, без всякого страха.
И не выразил ни удовлетворения, ни облегчения, когда огненная волна погасла, так и не сорвавшись с кончика клинка, а ладонь Навинии бессильно упала на ковёр.
– Я сразу решил, что выпью из другого кубка, – просто сказал он. – Что бы ты ни выбрала. Если правда на моей стороне, бояться нечего, если нет – я лучше умру, чем буду наблюдать, как ты довершаешь то, что я когда-то предотвратил. Но теперь… когда твоё тело найдут перед дворцом, это придаст нашим подданным сил для победы. Ненависть всегда даёт много сил.
Поднявшись из-за стола, он подошёл к одному из магических светильников на стене, сейчас не зажжённому. Повернул его наискось.
– Поначалу я огорчался, что ты не станешь той королевой, какую я хотел бы оставить после себя, – проговорил Советник, глядя, как отъезжает в сторону книжный шкаф, пока воспитанница задыхалась за его спиной. – Что не желаешь учиться тому, чему я так хотел тебя научить, что унаследовала своеволие отца, но не унаследовала его хитрости, ума, стремления познать всё, что необходимо правителю… Однако я думал, что сумею вырастить хорошую Повелительницу. Лучше, чем это сделал бы он. – Старик смотрел в чёрный провал тайного хода, на тёмную лестницу, уводившую куда-то вниз. – А потом понял, что это к лучшему. Что ты будешь счастливее, если бремя власти не ляжет на твои плечи, если ты сможешь просто заниматься тем, что тебе по нраву, оставив грязь политики и интриг будущему мужу. И правил за тебя так, как мог, и позволял тебе слишком много, чувствуя свою вину, и понимал, что заслуживаю твоё недоверие, твою неприязнь… и потому в своё время принял отставку как должное. Мне больно было видеть, как ты моментально рушишь то, чего я добивался годами, но теперь боги расставили всё по местам.
Он стоял неподвижно, не оборачиваясь. Видимо, не хотел смотреть на предсмертную агонию принцессы.
И не видел, как та всё же смогла запустить ладонь в скрытый кармашек на юбке, чтобы достать оттуда кольцо.
– Прости меня, – едва слышно, так и не решившись обернуться, произнёс Советник. – Ты была мне как… ты была мне дочерью. Но между личным и важным правитель всегда выберет второе.
Держа серебряный ободок кончиками пальцев – большого и среднего, немилосердно дрожащих, – Навиния отчаянно пыталась надеть кольцо одной рукой. Кое-как приблизила его к указательному, заставила украшение скользнуть на ноготь…
Кольцо замерло, так и не продвинувшись дальше.
А потом принцесса глубоко, жадно, судорожно вдохнула – и выдоха не последовало.
Глава пятая
Избранники обмана
Леттэ Авэндилль из дома Эльскиар поднималась в свои дворцовые покои, когда столкнулась на лестнице с тэльей Фрайндином.
Брат Повелителя эльфов спускался ей навстречу: задумчивый, отрешённый, печальный. Но, завидев Авэндилль, всё же улыбнулся в ответ на её церемонный поклон.
– Лучезарная леттэ, ваш взор сияет столь же ярко, сколь всегда сиял на моей долгой памяти, – проговорил Фрайндин, остановившись. – Так радостно видеть кого-то, кто в эти тяжёлые дни не позволяет себе погрузиться в пучины отчаяния.
– Зато ваш взор, пресветлый тэлья, затеняет грусть, и это заставляет ваш народ скорбеть вдвойне. – Авэндилль грациозно вскинула голову. – Я уже пыталась выразить вам своё сочувствие и свою тоску по нашим возлюбленным принцам, но тогда у меня не хватило слов. Не хватит и теперь. Скажу лишь, что они были столь же дороги моему сердцу, сколь их прекрасная мать, и гибель их печалит меня в той же мере. – Она мягко коснулась ладони Фрайндина кончиками пальцев. – Однако вам не стоит заживо погребать себя в бездне тоски. Сейчас вы должны быть поддержкой вашему венценосному брату, нашему благородному Повелителю, ведь ему тяжелее, чем всем нам.
– Их гибель не подтверждена, – помедлив, откликнулся эльф. – И надежда, что они вернутся домой, ещё есть.
Он смотрел собеседнице в глаза, и с губ его вдруг ушла улыбка, а взгляд потерял всю отрешённость. Сделался живым, внимательным, пристальным.
Под этим взглядом Авэндилль убрала руку – степенным, выдержанным жестом.
– Конечно, есть, – она не опустила глаз, встретив внезапное внимание Фрайндина без всякого смущения. – Все Дети Солнца уповают лишь на это. Однако, зная жестокость тёмных… шансы так невелики, и я, как и многие из нашего народа, готовлю своё сердце к худшему исходу. Тем отраднее будет потом признать, что мы ошиблись.
