уготовленные для сна. Мол, у неё слишком усталый вид.
Что Дилль и сделала.
О случившемся дальше она только слышала. От тех, кто выжил. Когда светлые набросились на дроу, те попытались прорваться к выходу из зала, но противников, одержимых желанием отомстить за вероломство, было слишком много, а возможность удрать с помощью магии тёмным отрезали защитные чары древнего замка. Тогда наследник Ильхта сотворил одно из заклятий своего предка: проклятие Дойданс, о котором пели в легендах, волну смертоносного сизого тумана, способную разом оборвать сотни жизней. Большая часть светлых погибла в тот же миг, и правители людей оказались среди них, но придворный колдун Хьовфина тоже ни на шаг не отходил от своего Повелителя. Он прикрыл владыку от опасности, поставив барьер, защитивший от проклятия и Фина, и его братьев. Увы, это стоило ему жизни: слишком мощной магии пришлось противостоять, слишком много энергии он отдал волшебному щиту. Его жена погибла чуть позже, когда дроу, расчистив себе путь, всё же выбрались из зала – прямиком в окружение пяти сотен светлых воинов, праздновавших заключение мира в шатрах вокруг замка. Она потратила все силы, чтобы сломить защитные барьеры тёмных колдунов: умерла, но сломила, позволив светлым покончить с дроу.
Конечно, Дилль было жаль всех, кто погиб там. Пусть эти жертвы были необходимы, но ей было жаль их, и тех двоих магов тоже. С другой стороны, они просто исполнили свой долг… до конца, как и положено придворным колдунам Повелителя. Наверное, поэтому и Фин, и его братья, и его сыновья с детства так привечали их сына, этого неуклюжего мальчишку Восхта. В благодарность.
Впрочем, с возрастом он и правда проявил себя неплохим колдуном.
Людям не повезло. Защитники их владык тоже пытались спасти тех, кому клялись в вечной верности, но оказались не так сильны. И позже Дилль поняла: если Советник и правда умышленно подарил ей идею про счастливое избавление от соперницы… Сама Дилль рассчитывала, что её Повелитель уцелеет стараниями магов и гвардейцев, – а вот старый интриган наверняка надеялся, что человеческий правитель не переживёт эту передрягу.
Качнув головой, эльфийка вернулась мыслями в настоящее. Спрятав малахитовый перстень под другие драгоценности, с негромким щелчком закрыла шкатулку.
Фин такой добрый… даже не убил Фрайна за то, что тот недосмотрел за принцами. Слишком любит своего маленького братика? Или не слишком сильно был привязан к сыновьям? Что ж, пусть не всё идёт как задумано, но боги определённо ей подыгрывают.
И, прежде чем отправиться исполнять обыденные ежевечерние ритуалы, Авэндилль подумала, что в долгом достижении цели определённо есть своя прелесть.
Во всяком случае, по окончании этой многолетней игры её жизнь определённо станет намного скучнее.
Возвращения принцессы ждали молча. Дэнимон – нетерпеливо меряя шагами комнату; Лод – рассеянно прикрыв глаза, точно в полудрёме; я – так и сидя на мягкой ручке кресла по соседству с колдуном.
И когда тот резко поднялся на ноги, я подскочила.
– Алья, – имя Повелителя Лод почти выплюнул. – Алья!
За этим последовала короткая пауза, в которую колдун смотрел в пространство, а мы с принцем – на него.
– Призывай всех нас, – Лод бесцеремонно вздёрнул меня за плечи, чтобы привлечь к себе. – Быстро!
По его тону я поняла всё ещё прежде, чем нас увлекло завихрившееся пространство. То, что с принцессой случилось нечто очень нехорошее.
И это нечто, как ни странно, не вписывалось в планы колдуна.
Я едва ощутила под ногами твёрдый пол, а Лод уже рывком отстранился, кинувшись куда-то вперёд. Спустя пару мгновений, уняв головокружение, я осознала, что нас перенесли в башню Повелителя, в проходную комнату с овальным столом. Алья с Лодом стояли на коленях, склонившись над принцессой – неподвижной, хрипло дышащей, лежащей на полу, безжизненно свесив голову набок; белая пена вокруг её губ определённо была плохим признаком.
Отравили?! Как? Кто?..
– Морти! – закричал Повелитель дроу, и крик этот был страшен. – Морти, сюда!
Принцесса дроу выглянула из своей спальни почти мгновенно. За пару секунд оценила обстановку, нырнула обратно – и выскочила к нам, сжимая в руках чёрный ларец.
– Что с ней? – вскрикнул Дэнимон.
– Яд, – коротко ответил Лод. Он уже вёл над телом девушки расправленной ладонью, сканируя её знакомым серебристым сиянием. – Морти, это «Ночной покой». Смешали с ауменье.
Щёлкнув пальцами, колдун поставил на пол рядом с собой глубокую серебряную миску. Вычертил в воздухе несколько рун, и в миске вместо пустоты всплеснулась отвратительная жидкая субстанция – розовая, с разно-цветными кусками полупереваренной пищи.
Хвала магической медицине. Никакой рвоты, никаких промываний желудка. Зачем, если можно просто напрямую вытащить оттуда всю гадость?
– Морти, зелье.
Дроу, сидевшая рядом, протянула колдуну уже приготовленную непрозрачную склянку:
