– Женщина! Ну как тебе в голову-то пришло ломануться за нами? А если бы с тобой что-то случилось? Ну ты вообще подумала, что бы случилось?!
Он еще некоторое время прерывисто бормотал что-то в таком роде. Зарывался лицом в волосы сестры, вдыхал ее запах. А я подумала, что так, наверное, могут любить только воинственные варвары. И так переживать за свою женщину тоже. Никакие ненастья, неприятности не могли отвлечь этих мужчин от их главного предназначения – защищать любимых.
Эйдигер приобнял меня за талию и прижал так, что ребра заныли. Я прикрыла глаза и ненадолго успокоилась на мощной груди сероглазого воина. Все вокруг показалось неважным. Я забыла, что мы все еще в лабиринте. Где-то здесь бродят враги, и нужно спасать Ламара со Сласей. А может даже, Ламара ОТ Сласи. Я лишь слушала, как быстро набирает темп сердце Эйдигера, ощущала, как каменеет его тело, сообщая о желаниях скандра, о том, как я для него привлекательна. Я всю жизнь искала такого мужчину. И не понимала – как раньше без него обходилась.
– А где остальные? – нарушила красоту момента сестра. – И где Слася?
– С Ламаром, – отмахнулся Эйдигер, нехотя выпуская меня из объятий. – Замурованы вместе, так сказать. И судя по тому, что я изредка слышал причитания брата по поводу упавшей на ногу булавы, они со Сласей в полном порядке. И даже нашли общий язык. По крайней мере, ругались они почти одними словами. Ламар по поводу спортивных художеств Сласи, а Слася – по поводу отсутствия у него вкуса к художествам в гимнастике.
Ольга хихикнула, Марделина со Свангильдой просияли так, словно одобряли действия мрагулки. Ну еще бы! Не зря же Генерал остался без глаза, а Лархара я уже очень давно не видела без синяков, фингалов и шишек. Скандр уверял, что у них с женой практически второй медовый месяц. В первый она трижды ломала ему пальцы и дважды челюсть… Впрочем… чему удивляться? Медики перекрестий разбаловали варваров, заживляя мелкие травмы меньше чем за сутки, более серьезные – за несколько дней, множественные – за пару недель. Залечивая без шрамов и последствий, одаривая силой и дополнительной магией. Вот варвары и перестали воздерживаться от диких постельных утех и безумных борцовских развлечений. Зачем? Все заживет так быстро, что и расстроиться не успеешь. А сколько удовольствия… Как любили выражаться в Академии Войны и Мира про все свои немирные забавы.
– Значит, осталось выбраться? – деловито уточнила Оля.
– Ага! Сущая мелочь! – подтвердил Вархар со своим обычным неиссякаемым оптимизмом.
Оля посмотрела на Эйдигера, на меня, на скандрин, и мы принялись за дело. Следующие несколько стен мы взрывали тем же способом, что и первую. С той лишь разницей, что Марделина со Свангильдой забрасывали их еще и булыжниками, а Вархар прошивал лучами. Свет от молний вполне подошел «для подзарядки дара», как выразился Олин муж.
Скандры хохотали, а мы с Олей вымещали на катакомбах злобу на зальсов и переживания за любимых мужчин.
Генерала пришлось даже выковыривать из-под обломков. Он залюбовался на обрушения стен и попал под обвал. Впрочем, скандра это не смутило ни капли. Свангильду тоже. Она схватила мужа за ногу, за руку, рванула на себя, и вскоре оба кубарем катились по полу. Не тратя времени даром, они принялись целоваться, обниматься и, возможно, продолжили бы в том же духе, если бы не замечание Эйдигера:
– Ребята! Нас ждут другие запертые! Потом… У вас еще общежитие до конца не разрушено.
Вскоре катакомбы походили на большую подземную парковку с редкими столбиками – тем, что осталось от промежуточных стен. Мы воссоединились с Ламаром, Сласей и остальным отрядом и лицом к лицу встретили зальсов.
Вражеский отряд выступил из темноты толпой невнятных нескладных фигур. Только глаза оранжевых гуманоидов яростно сверкали.
Я второй раз участвовала в магическом сражении. И снова рядом со скандрами ощутила странное, совершенно не присущее мне, слабой женщине, воинственное воодушевление.
Огненные шары взвились ввысь, Вархар выпустил лучи из пальцев. Зальсы ответили синеватыми разрядами. Молнии схлестнулись в воздухе. Раздался взрыв, полыхнуло всеми цветами радуги сразу и на долю секунды стало светло, как в южный полдень. Потолок треснул и начал обваливаться прямо на наши головы. Со всех сторон выстрелили фейерверки песка, строительной пыли и мелких камушков. Сверху пролился тугой луч фонарного света, и Вархар хмыкнул. Вскинул руку вверх, кивнул Оле, и они ударили по камням потолка одновременно. Я думала, нас засыплет окончательно. Зальсы упали на пол и закрыли руками головы. Скандры с мрагулами мгновенно заслонили собой женщин. Но вокруг нас образовался световой шар. Как же я забыла об этом любимом Вархаром способе избежать ударов судьбы! А заодно всех остальных магических ударов и немагических тоже. Пока зальсы спасались из-под обломков, пыхтя и плюясь каменной крошкой, тихо шипели, когда камни все же придавливали что-нибудь жизненно важное, на нас не упало ни единой песчинки. Глыбы отскакивали от светового купола, словно он резиновый, песчаные струйки стекали вниз грязными ручейками.
Шар сомкнулся вокруг и вынес нас на поверхность. Величаво выплыл наружу, встал, немного попрыгал и эффектно растворился в воздухе.
Академический городок мирно спал, окутанный ночью. Только истерично орали коты, фанатично стрекотали насекомые, и скандры с мрагулами из общежития время от времени подавали голоса. Одни ругались, другие радовались, третьи хохотали. Все как обычно, будто и не было ни схватки в катакомбах, ни пленения Ламара, ни всего того, что мы только что пережили…
Зальсы остались под землей. Вархар оглянулся на фонари, будто просил у них помощи, на звезды и выпустил из ладоней световые «сетки». Собрал почти все каменные глыбы и завалил ими дыру в катакомбы.
– Отправь к люку свежих ребят! – приказал он кому-то из братьев Торгури. Как ребята очутились неподалеку настолько вовремя, одному Езенграсу
