Варвар, который ошибался

середине Лукового пути. Никого в крепости не было, иначе отдыхающие вывесили бы небольшой, едва заметный на фоне каменных стен оранжевый флажок. Но я решил не останавливаться на отдых. Во-первых – туча. А во-вторых – чуть дальше за крепостью Луковый путь становился весьма ядовит. Дело было в эманациях старой магии, протравившей здесь всё. Последствия магической катастрофы ощущались до сих пор. Тут дохло все живое, медленно, но неотвратимо. Хуже было мелким пташкам, они окочуривались через два-три часа. Животные побольше, например лошади, могли протянуть дня три, человек – неделю. Но за неделю его здоровье оказывалось подточено самыми разными хворями, и, даже вернувшись в нормальный мир, он скоротечно умирал. Пара-тройка часов – это то время, которое можно провести на финальном участке Лукового пути без особого вреда для себя и лошадей, – проверено поколениями контрабандистов и лично мною. Короче говоря, этот отрезок Лукового пути нужно проехать, избегая долгих остановок.

Вскоре вдоль дороги показались припорошенные пылью дольмены – дома из цельных каменных глыб с кровлей в виде поперечной каменюки. Вход в такой дольмен находился на уровне земли и представлял собой вырезанную в камне круглую дыру, в которую не смог бы пролезть даже Олник. Дольмены располагались по обе стороны дороги, как невидимые стражи, они смотрели на наши фургоны, и было их много, более сотни. Вернее – о, я считал их как-то – дольменов было ровно сто пятьдесят два.

– А что это, Фатик? – Гном даже привстал.

– Жилища неведомого подгорного племени.

– То есть как подгорного? Ты хочешь сказать – гномов?

– Нет, говорят, были какие-то существа… до вас. Видишь, какие маленькие входы?

– Ну да, гном-то туда вряд ли пролезет… разве что дитя или совсем тощенький… Даже для коротышек тесно… Постой, то есть, ты хочешь сказать, в этих горах кто-то хозяйничал еще до нас?

– В точку, дорогой друг. Но главные жилища этих существ – внутри гор.

– А… а почему… Они что, исчезли?

– Передохли все до единого. Атрей умер, магия стала вытекать из мира. Существа были связаны с магией, несомненно. Рискну предположить, они умертвили себя так же, как драконы. – С помощью ядовитого магического всплеска, которым все и загадили. Однако этого я вслух не сказал.

Мы подъехали к некрупному озеру, в него с высоты около тридцати ярдов низвергались прозрачные струи водопада, образуя на зеркальной глади небольшую тучу водяной взвеси. Почти прибыли. Малость передохну, жар уж слишком сильно теснит мою грудь.

Я соскочил, махнул заднему фургону остановиться и присел у озерка, от которого шла умиротворяющая прохлада. Вода ледяная, жаль, пить нельзя, вода мертвая, как и все тут. Даже камни у берега не покрыты мхом – ничто живое не может здесь укорениться, а если напиться этой водички – можно обеспечить себя болезнями до конца жизни.

Олник приблизился и спросил боязливо:

– Там что, пещера наверху? Слушай, я чую подгорные запахи! Я чую горную пустоту!

– Да, там пещера, Ол. Нет, воду пить нельзя – это яд! И ноги в озере не мой, Гритт тебя подери! Это яд, кислота, понимаешь? И не ходи в сторону водяного тумана, надышишься, блевать потом будешь.

Вода вытекала из нутра гор, где располагались жилища умершего племени. И если, к примеру, местной дорожной пылью можно было без особого вреда дышать пару часов, что мы, собственно, и делали, – то вода, насытившаяся эманациями древней магии в недрах гор, была смертельно опасна. Дело было в том, что магический всплеск случился внутри гор, в самой сердцевине владений неведомых существ. Аналогично была опасна и пыль в подземных ходах – к счастью, братство Свободного Товарооборота держало двери открытыми, обеспечивая постоянную тягу, и пыли скапливалось немного. Тем не менее у Карибдиза я запасся дерюгой для лошадей и полосками шелковой ткани, чтобы прикрывать наши лица. Конвекция магических эманаций работала лучше всего через живую плоть или дыхание. Кое-что попадет в глаза, но глаза можно промыть.

Бывший напарник с гримасой недовольства напялил правую стукалку.

– Жалк-о-о-о… Слушай, нам что, надо туда, наверх, в пещеру?

– Угу, это единственно верный путь.

– Терпеть не могу темноты… Мне уже хватило сидения в этом, как его, репопозории!

– Потерпишь. Ехать нам не более получаса.

– Ох, там что, такой длинный коридор?

– Порядочный. Мы зажжем лампы, темно не будет. Не бойся, гномья курва там не живет. Там все мертво.

– Ох… – Он уставился на свое отражение в озерке. – Слушай, а тут глубоко…

– Немало.

– И в глубине нет жизни?

– Вода ядовита, как… как уракамбас. Кто тут может жить. Всё сразу дохнет.

– Тогда я брошу туда камень.