— Да? И что же?
— Попросить помощи.
Он раскинул руки:
— Вот он я к твоим услугам. Сделаю всё, что захочешь.
— Спасибо, дружище, я воспользуюсь твоим предложением.
— Не называй меня «дружище», — проворчал Свобода.
— Хорошо, не буду, — неуверенно сказала я. — А почему?
— Тебе явно нужно научиться обращению с мужчинами, — ответил он. — Надо будет как–нибудь дать тебе пару уроков.
***
Я уже четвёртый раз нажимала на кнопку звонка. Я знала, что она дома, просто не хочет отвечать.
Главный вход в поместье Ландвика был почти завален цветами от друзей и сочувствующих. Большинство цветов были искусственные, но несколько полуувядших букетов красноречиво свидетельствовали, насколько богаты некоторые друзья Тренда.
Вот уж никогда не думала, что мне будет не хватать хмурой физиономии Ирины, но я почувствовала внезапную печаль при мысли, что кто–то другой, а не она, откроет мне дверь. Хотя похоже было, что мне вообще никто не откроет.
Я постучала по двери:
— Лене! Это Джаз! Я знаю, что сейчас не самое подходящее время, но нам нужно поговорить.
Я подождала ещё немного и уже была готова сдаться, когда замок внезапно щёлкнул и дверь открылась. Это можно было считать приглашением, большего я ожидать не могла. Я перешагнула через букеты и вошла внутрь.
В холле было пусто и темно. Только из гостиной пробивался слабый свет.
На стене виднелись бледные круги — видимо, после обведённых полицией брызг крови. Сами следы крови уже исчезли. Скорее всего, после того как Руди и док Рассел закончили осмотр места происшествия, сюда приходила бригада профессиональных уборщиков.
Я прошла в гостиную, где тоже всё было совсем по–другому. Мебель сдвинута к стенам, а некогда украшавший пол огромный персидский ковер исчез. Похоже, некоторые пятна отчистить невозможно.
Лене сидела в полумраке, забившись в угол кушетки. Как любая богатая молодая девушка, обычно она тщательно одевалась и красилась. Но сегодня она была ненакрашена, на ней был простой спортивный костюм, футболка, а волосы были убраны в небрежный «хвост», классический признак полнейшего безразличия к своей внешности. Её костыли лежали на полу.
Лене застывшим взглядом смотрела на мужские наручные часы, которые держала в руках.
— Эй, привет, — сказала я тем идиотским голосом, которым люди обычно разговаривают с теми, кто испытывает глубокое горе. — Как ты?
— Это Патек Филипп[40], — тихо произнесла она. — Лучшие часовые мастера на Земле. Хронограф, автоподзавод, временные зоны — тут есть абсолютно все функции. Отец всегда хотел всё самое лучшее.
Я села рядом с ней.
— Отец специально заказал нужные измерения лучшим женевским мастерам, — продолжала Лене. — Им пришлось заменить сектор автоподзавода на вольфрамовый, чтобы он смог работать при лунной силе тяжести.
Она наклонилась поближе и показала на циферблат часов:
— Указатель лунных фаз заменили на указатель фаз Земли. Это было довольно сложно, потому что фазы Земли идут в обратном порядке. Они даже указатель временной зоны заменили с «Найроби» на «Артемиду».
Лене надела часы на руку:
— Но они слишком велики для меня. Я никогда не смогу их носить.
Она опустила руку, часы соскользнули и упали на кушетку. Лене всхлипнула.
Я подняла часы. Даже притом что ничего не знаю о часах, выглядели они красиво. Крохотные брильянты отмечали все цифры, кроме «12», где красовался изумруд.
— Руди арестовал убийцу, — сказала я.
— Я слышала.
— Или он всю жизнь будет гнить в норвежской тюрьме, или его казнят в России.
— Но это не вернёт ни отца, ни Ирину, — ответила Лене.
Я положила руку ей на плечо:
— Мне правда очень жаль.
