— Что такое? — спрашивает он, когда кухонная дверь закрывается за ними.
Миссис Грендель, повернувшись к нему спиной, тянется к глиняному горшку на буфете.
— Леди Нэйлор посылала меня вот за этим, — отвечает она. — Вчера. Пришлось пройти не одну милю, чтобы добраться до лавки, где меня не знают. Она не хотела, чтобы мое внезапное богатство бросилось в глаза.
Она берет в руки ладонь Чарли и вкладывает туда коричневый липкий кубик. Сахар.
— Ешьте, — говорит она. — Вам надо поправиться, ишь как исхудали-то.
Чарли сует сахар в рот и спрашивает, еще не справившись с взрывом малоприятного влажного вкуса во рту:
— Что говорит Себастьян? Что-то случилось?
— Не знаю, — отвечает она и берет кусочек себе. — Доверьтесь Гренделю.
Ее язык перекатывает липкое лакомство, стремясь извлечь из него сладость, а Чарли не знает, насколько он готов доверять их хозяину.
Вскоре Себастьян уходит. Минуту спустя у входной двери появляется Ливия, которая выскальзывает из дома так быстро, что Чарли не успевает ничего сообразить. Только один быстрый взгляд, пока за ней закрывается дверь. Немой вопрос. Движение — пожатие? — плеч.
И ее нет.
Чарли сует ноги в ботинки и выскакивает следом, но Ливии уже не видно. На улице толпа народу, мусор, обрывки тумана. В их комнате все еще не проснувшийся Томас вздрагивает во сне.
Ливия возвращается к обеду, когда Томас уже поел и ушел искать вход в городскую систему канализации. Чарли предлагал составить ему компанию, но было решено не выпускать леди Нэйлор из виду. Оно и к лучшему: у Чарли есть время собраться с духом. Теперь нужно только, чтобы Ливия вернулась раньше Томаса.
Наконец слышны шаги Ливии на лестнице. Чарли, ждавший этого, выскальзывает на крошечную площадку, чтобы перехватить ее там. С утра лил дождь, Ливия промокла, волосы прилипли к голове и лицу. От этого уши кажутся большими, с тонкими и бледными краями, точно сделаны из костяного фарфора. Куртка рудокопа, широкая в плечах, обвисла под тяжестью дождевой воды и грязи. Чарли не может насмотреться. Он хочет сказать, что все простил, что не будет стоять на их с Томасом пути, что Ливия не виновата в том, как сложились обстоятельства, и вообще сейчас есть вещи поважнее. Он хочет прикоснуться к ней, взять за руку — как друг или брат, — прижаться лбом к ее плечу.
— Ты следила за Себастьяном, — говорит он.
— Да. И узнала, где он живет. В гостинице, недалеко отсюда. Я подумала, что это может пригодиться.
— Хорошая идея.
Она поднимается на площадку и начинает обходить Чарли, но потом останавливается в нескольких дюймах от него. Наклон ее головы — поразительное сочетание смыслов. В нем и скромность, и сила. Городская грязь припудрила тончайший пушок на щеках.
Тонкая карандашная линия дыма поднимается от Чарли, светлая и серая. Он рад этому. Ливия узнает, что? он чувствует.
Она смотрит на него не мигая, открывает рот, пробует на вкус его дым, пробует его самого; протягивает руку и сплетает свои пальцы с его пальцами.
— Кого ты любишь?
Чарли задает вопрос и видит, что Ливия улыбается. Что сказал бы на его месте Томас? Но в этом-то вся суть: Томас не стал бы спрашивать.
— Тебя, — отвечает Ливия. — Его. Обоих.
— Да. Но его ты любишь как невеста. А меня — как сес…
Порозовев, она перебивает Чарли, недовольная тем, что он облек в слова ее чувства:
— Все не так просто. — Ливия фыркает, делает шаг вперед, целует его. — Вот! Я училась дымить.
Не столько поцеловала, сколько клюнула или даже укусила: сжала его губы своими, потянула и подержала так один миг. Они обменялись дымом, обменялись эмоциями — тоской, смятением, торжеством, страхом. От кожи к коже, из легких в легкие. Потом Ливия обходит его и открывает дверь.
В коридоре стоит взволнованный Грендель с кашей для Маугли на подносе.
Чарли наблюдает за кормлением. Мальчик не притрагивается к ложке: сидит с открытым ртом и позволяет Гренделю положить ему на язык горку каши. Он жует ее медленно, утомленно вздыхая; взгляд узких глаз равнодушен и холоден.
Когда миска уже почти опустела, мальчик, держащий очередную порцию каши на языке, вдруг наклоняется и выплевывает ее под ноги Гренделю. Это намеренное действие, проверка: на маленьком смуглом лице — надменное выражение, тело напряжено и готово к атаке. Грендель опускается на колени, убирает еду с пола, предлагает Маугли еще одну ложку каши из миски. Но ребенок уже отошел и закутался в одеяло. Все это Чарли видит в замочную скважину. Когда Грендель поворачивается, чтобы уйти, мальчик смотрит ему вслед. Интересный взгляд: подозрение, к которому примешивается
